Человек и его крылья

	Александр Орлов уверенно чувствует себя на воде, под землей и в небе

На втором курсе института (Александр заканчивал Новосибирский электротехнический институт по «закрытой» специальности, но его поток был первым, попавшим под конверсию, и по специальности поработать не удалось) случайно зашел в институтский кинозал и увидел любительский фильм, снятый туристами-водниками о сплаве по горной реке. Он познакомился с человеком, участвовавшим в съемках этого фильма, позже встретился с ним на институтской базе отдыха «Шарап», где научил знакомого кататься на водной доске. А тот взял Александра с собой сплавляться, причем сразу на маршрут довольно сложной категории — «тройку», усложненную. «В советское время система допуска на туристические маршруты была достаточно жесткой, и туристы проходили все категории, начиная с самой легкой, «единички». А я сразу попал на сплав средней категории и начал ходить по сложным рекам. В первом же походе плот перевернулся, и хотя в этот момент я был на берегу, на страховке, тем не менее почувствовал и сложность, и опасность этого занятия», — вспоминает Александр Орлов. Это был порог «Коварный» на реке Черная Уба на границе Алтая и восточного Казахстана.

«Вот тогда, еще в студенчестве, я и «заболел» сплавом», — говорит Александр. Потом он прошел многие серьезные реки, которые есть в регионе, — и особенно выделяет среди них алтайские «шестерки», которые считаются самыми полноводными среди российских рек. «Шестерка» — это самая сложная категория сложности. Несколько раз был на Чуе, переворачивался на Чулышмане, сам несколько лет подряд водил группы на Мажой, который считается самым сложным каскадом порогов на Алтае — около пятнадцати километров сплошных порогов. «Это такое место, где надо идти до упора, — во многих местах выйти из этого каньона с вертикальными скалами уже невозможно. Вода зажигает своей непредсказуемостью и тем, что там все всерьез, — говорит Александр. — Никогда нельзя быть уверенным, что ты пройдешь очередной порог. При любом опыте, который есть у тебя, стихия может оказаться сильнее».

Рафтингом Александр Орлов увлекся всерьез и надолго. Сложилась команда, но Александр говорит, что в экипаж обязательно берет новичков — нравится дарить людям радость, нравится, когда они открывают для себя сплав. Но прошедшее лето 2003 года стало первым, когда он не сплавлялся. Потому что теперь серьезно занимается парапланеризмом.

Параплан — последнее из увлечений Александра. А до параплана в его послужном списке экстремальных увлечений, кроме виндсерфинга и рафтинга, уже были спуски в пещеры, прыжки с парашютом, катание на горных лыжах и сноуборде.

Первый раз в пещеру Орлов спустился на третьем курсе института — и с тех пор спелеология заняла прочное место в его жизни. «Ощущения под землей, — говорит Александр, — совершенно необычные. В нормальной жизни человеку испытать их негде. Во-первых, это полная темнота. Луч фонаря выхватывает только узенькую полоску окружающего пространства. Полная тишина, в которой слышны только капель и эхо». По простым пещерам Александр с друзьями тоже не ходит — предпочитает те, где нужно спускаться и подниматься на веревках, где есть сложности. Бывал на Алтае, но больше любит Красноярский край, где недалеко от города на глубине 100-150 метров существует огромная система пещер длиной в несколько километров. «Главное — не глубина, а сложность. Хочется, чтобы прохождение пещеры стало серьезным испытанием для группы, тем более для новичков, которых мы обязательно берем с собой». Александр рассказывает, как они шли по «шкуродеру» — длинной щели в виде сужающегося вниз клина, ведущей в нижнюю часть пещеры. По этому «шкуродеру» нужно ползти «врасклин», упираясь спиной и ногами в противоположные стенки щели. В какой-то момент на обратном пути девушки устали и захныкали. И тогда Александр с другом по очереди «расклинивались» в нижней части щели, упираясь плечами, чтобы девушки могли идти буквально по их телам, «по живому». Он смеется: «Мы их просили только на голову не наступать!»

Тогда же, в институте, Александр Орлов увлекся горными лыжами. Ездил на Чимган, на Кавказ в Цейское ущелье, но на четвертом курсе института неудачно упал и сломал позвоночник. Полгода ходил в корсете, а после выздоровления стал побаиваться лыж. И только лет пять назад, когда на лыжах стали кататься все друзья, смог пересилить себя и снова встать на лыжи; всего за пару месяцев восстановил навыки. А еще через пару месяцев встал на сноуборд. И после этого горным лыжам предпочитает «доску».

В январе 1998 года Александр побывал с коллегами в Египте. Сначала поразила жара: «У нас была зима, минус 25-30 градусов, а там плюс 25. Я сначала просто наслаждался теплом и морем. А через неделю случайно забрел в дайвинг-центр и увидел, как народ ныряет. Нашел русского инструктора, прошел курс обучения, получил сертификат и начал нырять сам». После этого купил в Москве снаряжение, научил нырять жену и они погрузились во все озера, какие есть в Новосибирской области. «Конечно, здесь нет такой красоты и разнообразия рыб и растительности, как в Красном море, зато много возможностей для экстремального погружения», — говорит Александр. Нырял он и на Байкале: «Первые острые ощущения в этой поездке были связаны с холодной водой (температура воды в Байкале составляет 2-4 градуса). Погружаться в такой холодной воде еще не приходилось, и сначала было ощущение, словно падаешь лицом в снег, — рассказывает он. — На тебе теплый гидрокостюм, на лице маска, но часть лица все равно открыта, и при первом погружении в воду наступает температурный шок — такая холодная вода. Но за день-два привыкаешь».

Кроме всей перечисленной экстремальной деятельности несколько лет назад Александр Орлов прыгал с парашютом — на его счету более пятидесяти прыжков. Прыгал до тех пор, пока однажды случайно не увидел на разъезде Иня человека, летающего на параплане. Подъехал, познакомился, ему тут же объяснили, за какие веревочки надо дергать, запустили в воздух — и он полетел. Александр говорит: «Я понимал, что так учиться нельзя, но сам полет мне понравился. И тогда я «заболел» парапланом». После этого он немного и, как сам говорит, бессистемно летал на Алтае, затем купил параплан и начал летать уже на своем куполе. «Параплан, — рассказывает он, — самое дорогостоящее из всех увлечений. Стоимость нового купола отечественного производства — от 1000 условных единиц и выше, а зарубежный купол обойдется в сумму от 1400 у. е. Такая высокая стоимость параплана ограничивает и массовость этого спорта, а нормальной системы проката, по крайней мере в Сибири, не существует. Поэтому новички зачастую покупают недорогие подержанные парапланы, что само по себе рискованно, поскольку определять степень изношенности купола сами они, как правило, не умеют». Нет в Сибири и разветвленной системы обучения, хотя летать учат и на Алтае, и в Хакасии, и в Красноярском крае. В Новосибирске летать с парапланом не учат по понятной причине — нет подходящих горок. Поэтому мало и сильных пилотов, а новички учатся зачастую путем собственных проб и ошибок. Сам Александр говорит, что довольно долго, так же как и другие, летал практически без всякого обучения, пока однажды в полете над склоном не сложилась часть крыла. Высота была относительно небольшая, но достаточная, чтобы разбиться — метров 25-30. Купол все-таки раскрылся, но дозу адреналина получил сильную. Тогда он и понял, что необходимо пройти нормальный курс обучения. Он поискал информацию в Интернете, выбрал одну из московских школ («Вектор»), съездил на учебу и получил лицензию пилота.

«За четыре дня обучения в этой школе под руководством инструктора, — рассказывает Александр, — я узнал гораздо больше, чем за все время предыдущих самостоятельных полетов. После этого я перестал бояться высоты и понял, что параплан достаточно надежен. Если, разумеется, соблюдать определенные правила безопасности — не переоценивать свои силы, не летать во время сильного порывистого ветра».

Сейчас Александр с товарищами по увлечению взлетают не только с горок, но и при помощи лебедки, прикрепленной к автомобилю. Эта технология позволяет набрать высоту до трехсот-четырехсот метров, отцепиться от троса и, если есть восходящие потоки, подняться в небо на высоту более двух километров и пролететь несколько десятков километров. Все прошлое лето Александр летал в окрестностях Бердска. А зимой, когда парапланеристы складывают купола на зимнее хранение, решил научиться взлетать с лыж. Получилось в Байкальске, куда он поехал кататься на горных лыжах и взял с собой купол. Но, поскольку его больше интересовал сноуборд, он решил попробовать взлетать с бордом. Ближе к весне ему при помощи друзей это, наконец, удалось. Он смеется: «Всех шокирует болтающаяся в воздухе доска — я ее закрепляю только на одной ноге, чтобы было удобно взлетать…»

Какое из этих увлечений для него важнее всего, Александр Орлов определить для себя не может и считает, что параплан хорошо совмещается с остальными: «Я беру с собой купол, когда мы отправляемся нырять или сплавляться. И зимой, когда еду кататься на доске, параплан тоже со мной».

С июня этого года в Новосибирске фактически начала работу парапланерная школа — общий курс вел сам Александр Орлов, а курс управления куполом в экстремальных ситуациях — специально приглашенный московский инструктор. Александр считает, что главное — теперь любой человек может совершить ознакомительный полет с инструктором в тандеме, и только потом решить, нравится ли ему этот вид спорта.

Зачем Александру Орлову заниматься всем этим? Возможно, не хватает риска. «В моей профессиональной сфере риска вообще мало, — говорит он. — Но руководить общественной организацией, у членов которой порой противоположные интересы, очень непросто. И вот, когда возникают сложные моменты в жизни, берешь параплан и отправляешься получать свою порцию адреналина. Полетаешь, и можно опять браться за работу».