В Берлине прошел германо-российский форум «Европа в мире и справедливости». Политики, экономисты и чиновники рассуждали о том, что нас разъединяет, а что связывает. Казалось бы, притягивают демократические принципы, но мне показалось – консервативные ценности. А по разные стороны ринга разводит не Украина, а архитектура.
Опросы «Левада-центра» в изложении социолога Дениса Волкова показывают, что россияне относятся к европейцам с симпатией. Все шероховатости в отношениях наших стран списывают на давление со стороны США. Участники опроса просто-напросто не позволяют европейцам иметь собственные интересы. Только вот парадокс — за событиями на Западе следит 10-15% этой аудитории. Отчасти такая избирательность связана с языковым барьером, отчасти – с личной выключенностью многих из мирового философского и политического дискурса.
За гранью
Когда-либо за границей оказывались около 30% наших соотечественников, да и то по большей части на курортах. Действующий загранпаспорт есть у четверти респондентов, открытая виза так и вообще у десятины. Когда-либо в европейские страны наведывались 12% (в США — 2%), за последние 5 лет — 8% (0,5%), а за последний год – всего 2% (0,1%). Неудивительно, что друзья в Европе есть лишь у 6% россиян, а в Штатах — у 2%. При этом 80% опрошенных уверены, что нам нужно срочно налаживать отношения (не поступаясь при этом своими убеждениями).
Цифр на руках у меня нет, но собранные Ассоциацией школ политических исследований при Совете Европы специалисты уверяют, что статистика обратной стороны примерно схожая. Европейцев русские радуют, с нами хотят дружить. Только в гости не едут, язык не учат, отношения на практике не налаживают (в массе). Разрыв между тем, что интересно всем и тем, чего по-настоящему хочется большинству, нас и сближает. Все в глубине души мечтают оказаться героями приключенческого фильма, жить дорОгой, любить случайных как в последний раз, отношения с недругами выяснять насмерть, легко терять и еще проще находить средства для красивой жизни. Но вместо того, чтобы влюбляться в новые проекты и идеи, сорить деньгами и щедро раздавать свое сердце, с обеих сторон рассчитывают оставаться добропорядочными гражданами. Это значит – верными, системными, надежными и в работе, и дома.
Заклятые друзья
Если перейти от деклараций к практикуму, у большинства на первом месте в списке ценностей вместо свободы – упорядоченная структура и социальные связи. Водораздел между немного наивной, но креативной раскрытостью и скучной прагматичной собранностью – по кромке популярности Facebook, а это все те же 15%. При этом посыл дипломата Эрнста-Йорга фон Штудница о «силе правого, а не о праве сильного» даже внутри этой группы звучит неоднозначно. Мы с Европой не меряемся силами, потому что наше большинство одинаково понимает правоту. В чем мы не совпадаем – так это в отношении к свободе и демократии креативного меньшинства.
Исполнительный директор Немецкого национального Фонда Экарт Штратеншульте разразился программной речью: «Мой отец родился в 1902 году с 50 млн заклятых врагов – французов, а мои дети окончили французскую школу, им трудно представить, что между нашими странами когда-то были границы». Россия в этом отношении такая же огромная и безграничная, как ЕС, кажется, проблемы теплятся только на внешних рубежах. Россияне разделяют и европейские ценности, на нашей стороне созданы все необходимые гражданские институты, разве только, по мнению инициатора форума Елены Немировской, не всегда можем на них положиться.
Броня крепка
Михаель Туманн, зарубежный корреспондент немецкой еженедельной газеты DIE ZEIT, уверен, что Европа дефинирует себя через право, через религию – сложно. В России позиции церкви напротив очень сильны. Эксперты даже записывают нас в когорту «консервативных христианских стран». Сила веры и вера в силу определяет настоящее и даже правит прошлое. Например, по данным ВЦИОМ, которыми на форуме поделился первый вице-президент Центрa политических технологий Алексей Макаркин, число уверенных, что мы победили в Первой мировой за три пятилетки выросло с 34 до 49%. Растет и число уверенных, что воевать сто лет назад вообще стоило.
Возможно, это время такое – милитаризированное. Пусть логика Холодной войны «кто первым выстрелит – умрет вторым» отменена, и никто не хочет палить. Вопрос чести – удержать столько суверенитета, на сколько хватит сил. А ведь любой брак, в том числе и между странами – управляемая потеря независимости. Приходится защищать границы. Вот и растет число желающих укреплять обороноспособность стран. Свои взгляды на укрепление военной мощи предъявил старший научный сотрудник Фонда «Наука и политика» Роня Кемпин. По его мнению, было бы логично объединить все 28 бюджетов (если вычесть Великобританию – получится 27), тем более, что отчисления предсказуемо растут (в Германии с 1,5% до 2% ВВП). Уже сегодня европейцы в сумме тратят половину американских расходов на оборону, только вот получают лишь 1/10 военной мощи США.
С кем воевать Европе? Едва ли с Азией. Говоря о новом шелковом пути, эксперт по Восточной Азии Фонда Конрада Аденауэра Бенедикт Зееманн разделил общество на тех, кто «хочет убить дракона» и тех, кто «рассчитывает потискать панду». Очарованных китайским чудом и готовых извлечь из него конкретную экономическую пользу явно больше. Важно определиться с практикой сотрудничества. На что кто-то заметил с места, что в клетке с тигром стоит оставаться начеку, приятно разрабатывать стратегии и анализировать факты, только тигр все равно лишит жизни.
Популизм против демократии
В октябре евробарометр показал невиданные 67% убежденных в том, что их страна извлекает из ЕС пользу. А в Германии так вообще зашкалил за 75%. И этот показатель обратно пропорционален распространению чистых демократии. По данным профессора Европейского университета Виадрина, старшего научного сотрудника Института Кеннана Михаила Минакова, популизм разрушает чистые формы. Растет количество смешенных – дефективной демократии и смешанной автократии.
Профессор Института политических наук и социологии Рейнского университета им. Фридриха Вильгельма в Бонне Андреас Хайнеманн-Грюдер заметил, что Россия явно не хочет быть национальным государством – она хочет быть как вся ЕС». Поэтому и проблемы, политические и экономические, в нашей стране как в целой объединенной Европе. Заведующий сектором стратегических оценок Института мировой экономики и международных отношений Российской Академии наук Сергей Уткин сформулировал это так: «Как трансформировать мажоритарную политическую систему в миноритарную». Такая же проблема и в экономике – в успешных экономиках растет группа самых богатых. Скажем, в Германии вклад в экономику 10% самых денежных — 23,1% (кажется, совсем недавно было 20%). Они же платят 54% налогов. В России все, кроме налогов, приблизительно так же. Только вот у нас статистический показатель степени расслоения общества — Коэффициент Джини по мнению Евгения Гонтмахера, заместителя директора по мировой экономике и международным отношениям Института современного развития, не работает.
Примирение
Как говорится, у каждой проблемы есть одно простое решение. Но оно всегда неправильное. И пусть скоро выбирать «слабое звено» или даже записывать в стан врагов будут не люди, а алгоритмы – по примеру технологий, внедряемых на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая, у нас осталось немного времени на «человеческие» решения, на примирения. Об этом мы говорили в Потсдаме с профессором Маттиасом Домбертом, председателем НКО «Общество содействия реконструкции гарнизонной церкви Потсдама» перед зданием часовни «Нагелькройц».
На примере воссоздания Гарнизонной церкви Потсдама — храма, где Иоганн Бах играл для Прусского короля и где произошло историческое «Потсдамское рукопожатие» в 1933 году, признанное отправной точкой Третьего рейха – можно проследить всю историю Европы. В истории ЕС хватает белых и стыдных пятен, заполнить и «очистить» которые по силам только при условии общественного единения и даже примирения всех сторон.
Инициаторы восстановления церкви начали с многолетних дискуссий, в которые вовлекли все слои немецкого общества, от офицерских кругов до духовенства. В результате приняли решение отказаться от воссоздания церкви в ее аутентичном историческом облике. Убрали с фасада здания элементы милитаристского орнамента. И начали заливать фундамент.
Человек и стены
Как известно, главный продукт демократии – грамотный гражданин, лишенный милитаристских украшений, признавший свои исторические ошибки и победы. Тот, кого Минаков предлагает снова именовать «евросиянином».
В Германии не только демонтировали Берлинскую стену, а потом снова разрушили ее уже во время представления The Wall по мотивам альбома группы Pink Floyd. Немцы создали своим чиновникам, принимающим решения об интеграции народов в ЕС и выборе исторического пути всего мира, такие архитектурные условия, когда мысли о границах просто не должны приходить в голову. Крупнейшее парламентское здание в Германии — Дом Якоба Кайзера, где размещены 1745 офисов, в том числе и 314 кабинетов депутатов бундестага, сочетает прозрачность (стекло), крепость (сталь) и адаптивность (воду). Открытый внутренний двор к набережной Шпреи ограничен лишь стеклянными панелями, на которых нанесены первые девятнадцать статей Основного закона ФРГ в редакции 1949 года. Тут они нас опередили. Возможно, для отказа от ментальных границ с Другими достаточно построить для российских чиновников «парящее» над русской рекой здание с мудрыми цитатами из отечественной конституции.
WPBuild.Ru