Гитарист и наставник ВЛАДИМИР ХУТОРНОЙ выступил в новосибирском Первомайском сквере в проекте «Люди как книги». О джазе, «Буратиночке» и своих учениках он рассказал в интервью «КС».
— Владимир, давай проследим твою карьеру на примере самого известного российского гитарного дуэта Громин–Кузнецов. Алексей Кузнецов — этакий монолит, потомственный гитарист, ни разу не свернул с однажды выбранной дороги, упорно трудился и с годами добрался до заоблачных вершин. Николай Громин, наоборот, — инженер, который поздно начал музыкальную карьеру, резко взмыл, остался в памяти как один из самых значительных наших импровизаторов. Тебе ближе какой джазовый тип — философствующий и последовательный или спонтанный и рискованный?
— Гармония в совмещении подходов. Но я еще замечу, что джазовая гитара, на мой взгляд, к джазовому миру имеет опосредованное отношение. Инструмент не может принимать участие во всех этих громогласных составах, которые вечно оказываются в авангарде. Было время, когда гитара вообще не значилась в джазовой истории. Это инструмент скорее камерный, который от джаза берет его основные козыри — импровизацию и удивительную гармонию. И все же на первом месте, безусловно, красота гитары как таковой — совершенство самого инструмента. Ни один другой инструмент — соло, в дуэте, в комбо — не звучит так красиво, как гитара. Гитара оставляет за собой право быть просто гитарой. Заметьте, музыканты, которых тянет в «черную» размазанную эмоциональную музыку, начинают о красоте, об аранжировке, об академичности подхода забывать. Гитаристы больше принадлежат «белому» джазу — вне зависимости от цвета кожи. Кузнецов — белый.
— Довольно часто про современных гитаристов говорят, что эти ребята преуспели в шоу — особенно те, кто пропагандирует fingerstyle. Со времен Жако Пасториуса даже басисты могут в одиночку тянуть большую программу на себе. А благодаря электронике гитара может стать оркестром, звучать весьма разнообразно, на любой вкус — рок-драйв от Томми Эммануэль, временами занудный, но мудрый разговор от моего любимого Била Фризела или шумовые коллажи от Фреда Фрита. Ты не используешь «примочки» — тебе чуждо шоу?
— Мне ближе «занудство», копание в гитаре. Одно время для своих учеников я готовил идеальный «минус» — с басистом Юрой Васильевым, барабанщиком и клавишником. Накладывать поверх свою партию гитары было сплошным удовольствием. Но со временем я отказался от этого подхода. Теперь я своих студентов призываю все играть «в одного». Если чего-то не можешь сделать один — позови друга-гитариста. Сделайте вдвоем. Обрастая всеми этими примочками и фонограммами, экспериментами со звуком, мне кажется, человек остается один. Звука много, а ты один. Музыка ведь еще и для общения. Когда ты играешь с каким-то музыкантом, который тебе нравится (не только с гитаристом), ты от него черпаешь энергетику, новый формат мышления, да просто кайф! И вот тогда рождается новая музыка, новое звучание. В одиночку можно создать что-то очень необычное. Но это тупик, одиночество. Я через это проходил. И вот чего боюсь, так это одиночества. И в музыке тоже.
Для джазовой гитары почти ничего не написано до сих пор — берешь и пишешь
— Путь многих музыкантов тернист — в частности, на российской эстрадно-джазовой сцене много отставных инженеров. Как тебе удалось избежать соблазна получить системное, «хлебное» образование?
— Я тоже имею отношение к инженерской братии — ходил на подготовительные курсы в НЭТИ, готовился к поступлению на машиностроительный факультет. Только вот я понял, что готовиться стать инженером — это очень большое напряжение, на гитаре играть стало некогда. И я совершенно сознательно отставил свои идеи с высшим образованием — через ругань родителей. Выдохнул, сходил в армию — и больше нас с гитарой ничего уже не разлучало.
— Гитарист — полезный человек в компании. Но ему трудно остаться самим собой за пределами концертной площадки. Вот Владимир на шашлыках хочет Fly me to the moon исполнить, а народ мучает: «Ты «Хасбулата» знаешь?» Обижаешься?
— Я сразу предупреждаю, что вопрос этот можно задавать часа через три после начала встречи, когда все границы стираются — благодаря традиционным средствам. Представители нашей эстрадно-джазовой школы — универсалы. Гитарист импровизирует, играет тему, аккомпанирует…
— Какая идеальная форма подачи эстрадно-джазовой музыки? Где в Новосибирске ее можно услышать?
— Лучше всего, конечно, за городом… А в деловом центре есть замечательный Городской центр изобразительных искусств — там не только открывают выставки, но и проводятся концерты. Начиная с конца июня мы планируем там выступать регулярно. В галерее Jazzium планируем выступать. В библиотеках — в НГОНБ и в ГПНТБ СО РАН.
— Кто собирается на твои концерты? После невероятного взлета интереса к джазу в 90-х, когда по силам было собрать аудиторию на 3–4 больших концерта в день, кажется временами, что музыканты остались, а публика куда-то растворилась…
— За новосибирский джаз я не могу говорить — не считаю себя его частью. Да и в словосочетании «джазовая гитара» я держусь за сторону гитары. У меня был такой знакомый, который любил по ночам пить диковинный напиток. В стакан насыпал растворимый кофе и туда же клал чайный пакетик. И говорил: «Сейчас я буду пить чай». Закрывал глаза и бормотал: «Действительно, чай!» Потом говорил: «А сейчас хочу кофе!» — делал еще глоток и произносил: «И правда кофе!» Так вот, джазовая гитара — это и кофе, и чай… Наша аудитория — те, кто устал от заведений кабачного типа, скучает в концертных залах. Мы не просто играем концерты — обсуждаем явления культурной жизни, пьем чай. Получается полноценный клуб по интересам.
— Биографию музыкантов предыдущих поколений можно восстановить по записанным пьесам, по большим концертам, по новым открытиям, по новым периодам освоения гитары. А как сегодня, без дисков и больших концертов?
— Все проще. Можно, конечно, придать романтическую окраску повседневности. Но в музыке все, как в жизни, — есть стул, есть инструмент, утром сел — и играешь. И жизнь на периоды не делится. Как только до какого-то этапа дотягиваешься — надо уже идти дальше. Меняются разве что масштабы.
— Гитарист — это и аранжировщик, и архивариус, и солист. Гитарист изучает весь материал, написанный за последние две-три сотни лет. Андрес Сеговия доказал, что нет нужды ограничивать себя произведениями для струнных, всегда можно сделать переложение…
— Для джазовой гитары почти ничего не написано до сих пор — берешь и пишешь. Проблема еще вот в чем: то, что сыграл один гитарист, другому исполнять не захочется. Это слишком личное высказывание. А тем более повторить удачную импровизацию. Мне нравится легенда про Джона Колтрейна — дескать, какая-то его поклонница записала его выступление, расписала ноты изумительного соло. А спустя десятилетие, при личном знакомстве, показала Джону и попросила исполнить. На что Колтрейн сказал: «Я это никогда не сыграю». Копировать бессмысленно, тем более в нашей далекой Сибири — далекой от всех центров мира. Мы здесь не повторяем чужие триумфы, даже не джаз играем — только свое отношение к джазу.
— Говоря о системе обучения гитаристов, всегда тянет спросить, на что может рассчитывать новоиспеченный эстрадно-джазовый «кадр»?
— В этом бизнесе я больше 20 лет. Мне посчастливилось повстречаться со многими десятками талантливых ребят. Самое важное — позволить им самореализоваться. Не обязательно с помощью музыки. Скорее, даже я настаиваю, чтобы они получили классическое образование и нашли не музыкальную работу, а на гитаре играли не по принуждению, а в свободное время. Конечно, некоторые мои гитаристы пошли дальше «по профилю» — в училище, в институт культуры, в Гнесинку.
— А бывали обратные случаи, когда, немного поучившись, ребята отказывались от музыкальной стези?
— Вспоминаю историю Ильи, который в итоге стал басистом. Гитарист стал басистом — что может быть страшнее. Это шутка, конечно.
— Поделись последними музыкальными открытиями?
— Копаюсь в прошлом, нахожу невероятные жемчужины в 40–60-х. Совсем недавно «подсели» с женой Еленой на творчество Пегги Ли и ее музыкального руководителя и по совместительству мужа Дейва Барбура. Ирвин Берлин — по-настоящему удивительный персонаж.
— У тебя невероятно красивая гитара. Ни на что не похожая. Вообще, гитаристы делятся на два лагеря, для одних гитара — это расходный материал, для других — соавтор. Ты можешь о себе сказать: «Не было бы этой гитары — не было бы и меня»?
— Пугающие слова, но так и есть. Этот инструмент создал новосибирский мастер Николай Иванов. Назвал он ее почему-то «Буратиночка». Тонкая, эстетская джазовая гитара, созданная по принципу скрипки — с выпуклыми деками. Это определяет ее характерный звук — пробивной, сосредоточенный, собранный. Все долгие недели создания этого инструмента я ходил к Николаю в мастерскую, как на работу. Вообще, я бы мастерскую сравнил с родовой палатой… Зачатие долгое, роды трудные, но получился замечательный «ребенок».
— С профессионалами все ясно — для вас жизненно важен «струнный компаньон». Но ведь педагоги уверяют, что и стартовать нужно на хорошем инструменте. Дескать, если у тебя в руках «фанера» — ты ни за что не продвинешься. Согласен?
— Это рискованные вложения, конечно — может и «не пойти». И все же стоит брать самый лучший из доступных инструментов, на пути к красоте первое чувство — влюбленность в инструмент. Начинать музыкальный путь стоит с уважением и восторгом.
WPBuild.Ru