Александр Тихонов: «Я зла не помню»

В эксклюзивном интервью «КС» четырехкратный олимпийский чемпион по биатлону АЛЕКСАНДР ТИХОНОВ рассказал о том, как можно было избежать допингового скандала на Олимпиаде в Рио, и оценил деятельность бизнесмена Михаила Прохорова в должности председателя Союза биатлонистов России. Также известный спортсмен и бизнесмен, подвергшийся в начале 2000-х уголовному преследованию по делу о покушении на губернатора Кемеровской области Амана Тулеева, прокомментировал дело отца и сына Солодкиных.

«Талантами не становятся — ими рождаются»

— Александр Иванович, как вы, будучи уроженцем Челябинской области, оказались в Новосибирске?

— Начну с того, что горжусь тем, что закончил последнее на территории Советского Союза училище ФЗО в Челябинске по специальности «каменщик огнеупорной кладки 4-го разряда». После этого два с небольшим года проработал на Челябинском горнометаллургическом заводе в первом электросталеплавильном цехе по ремонту доменных, мартеновских электропечей. Тренировался по ночам. Когда говорят о моих успехах, я всегда отвечаю, что кого кем родили, кого Боженька чем наградил, тот тем и будет. Талантами не становятся — ими рождаются. Я могу привести тысячи примеров. Вот, обратите внимание: ушли Кулакова, Сметанина, Олюнина, Муравьева, Мухачева, Амосова, и вот уже сколько десятков лет у нас нет ни одной чемпионки мира и Олимпийских игр. Пушкин, Лермонтов, Маяковский, Есенин — ушла плеяда, читать некого. Нет поколения.

Затем я выиграл соревнования трудовых резервов среди юношей по лыжным гонкам в Перми, и после этого меня пригласил в Новосибирск Валентин Михайлович Романов. Я ему звонил вчера, вылетая из Москвы. На тот момент он был преподавателем на кафедре лыжного спорта. Сейчас он уже заслуженный тренер России. Я начинал у него заниматься в Новосибирском техникуме физкультуры, а потом меня заметил Евгений Дмитриевич Глинский. К сожалению, в 45 лет он погиб в автомобильной аварии. Это был уникальный специалист и удивительный человек. Я был призван на воинскую службу в часть 7406 на ул. Фрунзе, там находились конвойные войска, получил звание подполковника.

— Как часто приезжаете в Новосибирск?

— Не очень часто. Навещаю сына и его семью. Сейчас я, кстати, завершаю свою третью книгу, и начинается она с того, что я совершенно счастливый человек, потому что знаком с такими людьми, как Владимир Куц, Юрий Власов, Борис Шахлин, Виктор Чукарин, который, будучи узником концлагеря, выжил, и после этого стал олимпийским чемпионом, а также Валерий Брумель, который трижды был признан лучшим спортсменом в мире. Плохо то, что мы забыли всю историю. Находясь на подведении итогов в академии биатлона города Красноярска, я задал вопрос, а кто такой Привалов? Никто не ответил. А Привалов в 1980 году был признан лучшим тренером в мире, а я — лучшим спортсменом XX века. И юные биатлонисты этого уже не знают. Как сказал Конфуций, не взлелеяв прошлого, мы не получим будущего.

— Ваш рекорд по количеству золотых олимпийских медалей в биатлоне оставался непревзойденным до 2002 года, а по количеству золотых медалей чемпионатов мира — до 2009 года. Кому удалось дотянуться?

— В 2002 году Уле-Айнар Бьорндален превзошел мое достижение, а в 2006-м со мной сравнялись Рикко Гросс (он также четыре раза становился олимпийским чемпионом в эстафетах) и Свен Фишер. Также долго держался мой рекорд — 11 золотых медалей чемпионатов мира. Но стоит заметить, что тогда награды разыгрывались по двум дисциплинам, а сегодня на чемпионатах мира соревнуются в семи дисциплинах. И вот если бы тогда было тоже семь, то было бы поинтереснее, медалей 25 точно завоевал бы.

— Каких перспективных спортсменов видите в Новосибирской области?

— Я немного отошел от дел. Комплекс работает. Замечу, что Александр Петрович Никифоров, мастер спорта международного класса, представляет собой достойного руководителя. Хорошо содержит комплекс, 7 ноября сдал его после ремонта. Но вот таких ярких спортсменов, кого можно было бы выделить, пока нет. У нас и по стране по пальцам перечесть: Антон Шипулин, возраст которого тоже берет свое, также надеюсь на Бабикова и Логинова, которого дисквалифицировали на два года. Очень перспективный парень, жаль потерянных двух лет. Думаю, что четверка должна подобраться очень неплохая. Но самая главная проблема, которую я уже неоднократно поднимал, — это то, что от 14 спортивных учебных заведений, которые существовали раньше, почти ничего не осталось. Сейчас могу отметить Омский университет. Когда-то им руководил Василий Громыко, за это время шесть выпускников Омского института физкультуры возглавляли шесть сборных команд Советского Союза по разным видам спорта. В те времена поступить и выпуститься из этого института считалось за счастье. Сегодня все утрачено. Но могу похвастаться, этой весной был выпуск в государственном институте им. Тихонова, который организован на базе университета М. Калашникова в Ижевске. У нас немного студентов, и ни одного пропуска за 4,5 года обучения без уважительной причины. У меня очень хороший преподавательский состав. И еще одна проблема сейчас заключается в том, что тренеры не ездят в командировки. Суточные — 100 рублей, а размещение — 500 рублей. В тюрьме больше.

Сейчас более 120 тысяч деревень прекратили свое существование, а ведь процентов 80 спортсменов были из сельского населения. Это очень большая проблема на сегодняшний день. Поэтому считаю большим счастьем, что в моем селе, где я родился и вырос, построили лыжную базу. Двадцать лет войны прошло, прежде чем появилось это небольшое помещение размером 20 на 18 метров. Построили и церковь в Уйском наконец-то.

«Мутко — это не фамилия, а состояние спорта»

— Как прокомментируете результаты Олимпиады в Рио?

— Надеюсь, что примут закон о допинге. Я об этом еще в 2002 году говорил в здании Олимпийского комитета, назвал адрес, а также имена профессора и двух распространителей. Никакой реакции не последовало. Тогда я сказал, что настанет день, и мы опозоримся на весь мир. И вот он настал. Я все это предвидел. Спрогнозировал победу Олимпиады в Сочи, за что меня вычеркнули из списка почетных гостей. О том, что мы выиграем Олимпиаду, я сказал месяца за два до начала, хотя теоретически шансов у нас действительно не было. Прогнозы делаются по результатам предолимпийского сезона, тогда у России была всего одна золотая медаль. Президент и министры рассчитывали на 4–5-е место. И когда дошла очередь до меня, я сказал, что мы займем первое место в общекомандном зачете.

— Первое — не десятое…

— Пошел вразрез с министром и президентом России. Это наша беда, что мы специалистов к управлению не допускаем, а таких, как Мутко, назначаем. Как справедливо заметил Задорнов: «Мутко — это не фамилия, это состояние спорта».

— Тем не менее Виталия Мутко назначили вице-премьером.

— Я посмотрел на днях Валдайскую конференцию. Что касается внешней политики, то президент Владимир Владимирович это хорошо умеет выстраивать. Он, конечно, уникальный человек. Я видел, с каким уважением ему задавали вопросы, и как он отвечал. Настроение и риторика совершенно другие, нежели два года назад, когда он, бывало, даже со злом отвечал, было видно, что он напряжен, расстроен. На этот раз все прошло как по маслу, серьезные люди задавали вопросы и получали полные ответы. Я как лицо из предвыборной кампании с большим уважением отношусь к президенту, но отмечаю, что отказываюсь верить в то, что это он подписал распоряжение о назначении на пост вице-премьера господина Мутко. Я уже об этом не раз говорил, его надо понизить на 10 рядов, а его повысили. Когда случился допинговый скандал, то Виталий Мутко носился, как петух с отрубленной головой по огороду. По-деревенски. А ему все равно. Все божья роса…

— На ваш взгляд, можно было избежать того допингового скандала, который случился накануне Олимпиады в Рио?

— Мы везде говорим, что виноваты все, кроме нас. За последние восемь лет, когда министром спорта был Виталий Мутко, результаты допинг-контролей продемонстрировали самые высокие показатели, чем у всех стран вместе взятых, и мы еще не знаем результаты проб в Сочи. И когда наши начали опять возмущаться, почему ВАДА разрешило 400 иностранным спортсменам принятие запрещенных препаратов, то я тогда сказал, что им позволили, потому что они предоставили справки, заверенные врачом, где говорится, что этот препарат, например, Серене Уильямс необходим. А кто-нибудь от нас об этом написал? Нет. В течение нескольких месяцев я не мог попасть к Мутко, но у меня было заключение французской и китайской лабораторий о том, что мельдоний не является допингом. Тем не менее я все-таки передал эти заключения одному из руководителей Министерства и настаивал на том, чтобы состоялось обсуждение. Необходимо было собрать всех президентов федерации, спортсменов, чтобы выяснить, кто принимал запрещенные препараты, и составить списки. За три месяца до 26 сентября я уже знал, что мельдоний будет включен в перечень запрещенных препаратов. Так вот, до этого времени мы могли направить эти списки и затем сообщить, что мы уже не принимаем. А если бы мы за пять месяцев успели собраться, то фон к этому времени мог бы нейтрализоваться. Также еще не начался чемпионат мира по штанге, а я уже знал, что четверо спортсменов будут дисквалифицированы. Ловчев дисквалифицирован, а губернатор берет его советником. Мне звонят из Европы и спрашивают, а что, это поощряется? Вот в чем вся проблема! В безграмотности нашего руководства. У нас же не осталось ни одной кафедры спортивной медицины. Это же катастрофа! Во время Советского Союза у нас была одна кафедра в Тарту. Тысячи студентов выпускаются ежегодно, а мы приглашаем иностранного тренера, платим ему более 20 тысяч евро, а нашему — тысячу. Или вот, например, в Иркутске за пять лет поменялось шесть министров спорта. Потому что назначают как? Либо пьет хорошо, либо чей-то родственник, либо хороший друг. В диплом никто не смотрит. Тот же Мутко по образованию так же далек от спорта.

— Что сейчас происходит в управлении Союзом биатлонистов России (СБР), который 14 лет возглавляли вы, а затем Михаил Прохоров?

— Русские любят искусственно создавать преграды, преодолевать их, и затем награждать за это. Как было, так и остается по сей день. Я был президентом СБР без нескольких месяцев 14 лет. При мне было завоевано 24 золотых, 27 серебряных и 19 бронзовых медалей. Мы были признаны лучшей федерацией национальной сборной среди всех национальных федераций в мире. Меня признали лучшим президентом национальной федерации. А затем началась война, пришли Малин, затем Круглов, Черезов. Писали Путину на меня петиции, которые мне возвращали из приемной. Я в музее, кстати, их выставлю. Тогда я предупредил инициаторов, что это их предпоследний сезон. И на самом деле они выпустили спортсменов еще в одном сезоне, а потом все развалилось. Пришел Прохоров. И если при мне работали девять человек в федерации, то при нем — 56. За время его правления сборная завоевала всего две золотые медали.

— А сколько Михаил Прохоров занимал пост президента СБР?

— Семь с половиной лет. Развалено было все: дисциплина, субординация. Если тренер сказал, то это должно быть законом, а тут спортсменов разбаловали. Сейчас вот восстанавливаем. И те, кто раньше были против меня, кто писал петиции, просят прощения, вновь работают в СБР. А я — ради Бога. Как пел Высоцкий: «Я зла не помню, я вновь его возьму».

— Александр Иванович, вы также были и вице-президентом конной федерации. Как это удавалось совмещать и как складывалась ситуация в конном спорте?

— Это были самые тяжелые времена. А затем еще кому-то пришло в голову избрать главой федерации Елену Николаевну Батурину, жену Юрия Лужкова. Знаете, я не люблю грубых людей! Года два я бывал у них на даче, не так часто, но ездил, устраивали прогулки на лошадях. Но впереди Елены Николаевны никто не должен был ехать. И вот так получилось, что проходили статусные соревнования при участии иностранных спортсменов, во время которых Батурина приглашает всех собраться для того, чтобы обсудить годовой план соревнований. Я предложил поручить это мне как заместителю, я бы собрал команду, так как это работа не одной недели. Необходимо было состыковать график с международным календарем, свести все старты — это убийственная рутинная работа. Батурина возражает: «Я сказала, нам хватит 20 минут». Я настаиваю, Елена Николаевна, давайте мы сделаем и вам как президенту доложим. «Тихонов! Если в голосе женщины зазвучал металл — это все!» Я ответил, что меня мало волнует этот металл. Больше я на даче у них не бывал.

В то время у меня был свой «Клуб Тихонова», где содержались порядка 40 голов лошадей. Это был лучший клуб. Я первым купил коневозку с душем, кухней. Мы регулярно выигрывали соревнования. Я сам в 45 лет стал серебряным призером в зеркальном конкуре.

— Насколько известно, вы даже собирались в Олимпиаде участвовать по конному спорту?

— Желание действительно было, но тогда я активно занимался производством: хлебопекарным, рыбным, мясным. А с другой стороны, для занятий конным спортом необходимо иметь 3–4 лошади стоимостью минимум по 3–5 миллионов евро. И для этого надо бросать все. Конный спорт — для очень богатых людей. Хочешь разорить друга — подари лошадь. Содержание обходится минимум в 2,5 тысячи долларов в месяц. Как-то раз даже приезжал олигарх, возмущался, что дочь отказывается с семьей ехать отдыхать, потому хочет остаться в конном клубе. Девочка, кстати, осталась. Ездила в коневозке в Ставрополь, в Ростов на соревнования. Лошади — это болезнь. Я с детства пас лошадей. Лошадь — это друг.

— Сколько сейчас голов держите?

— Нисколько. Вы знаете, после того как со мной случилось несчастье… Произошло это в Новосибирске, в мое родном городе. То же произошло и с бизнесом. Когда со мной случилась беда, все растащили, и активное участие в этом приняли правоохранительные органы. Как я их называю — динамовцы, одноклубники.

Дело Солодкиных

— Вы в Верховном суде выступали в защиту отца и сына Солодкиных. Как прокомментируете это дело?

— Перед включением меня предупреждали, что у меня есть не более пяти-семи минут, но я говорил почти двадцать — не остановили. В целом столько неясностей в этом деле. Я же прошел через то же самое. Можно сказать, что те же самые люди, которые издевались и надо мной, правда, многих из них уже уволили из органов, проявили себя и в этом деле. Когда я был у Юрия Прощалыкина (в настоящий момент заместителя губернатора Новосибирской области, ранее — начальника ГУ МВД по СФО. — «КС») в кабинете несколько лет назад, то высказал ему все, что думаю о нем. Помню, как он мне тогда еще отрекомендовал Александра Никитина (бывшего заместителя начальника ГУ МВД по Сибирскому федеральному округу, впоследствии — начальника УМВД по Ивановской области. — «КС») как «классного мужика». Последнего через две недели арестовали за превышение полномочий — незаконно перечислял деньги при строительстве здания МВД в Ивановской области.

Обратите внимание, что в поддержку Солодкиных писали Александр Карелин, Николай Харитонов, я давал интервью. Казалось бы, все разложено по полочкам, но, тем не менее, защищают таких персонажей, как Надеин, Боженко, Останин, Елькин, Лунев. В этом деле нет доказательной базы. То, что я изучал, к этому просто невозможно привязать уголовное дело. Как испытавший подобное на себе, говорю с полной уверенностью: был бы человек, а статья найдется. Тогда в Верховном суде я обратился и к адвокатам Надеина и Боженко. Мне искренне жаль Титаренко и Валеева, им приходится защищать таких людей.

Также и по полковнику Андрееву — по моему мнению, доказательств вообще ноль. Он просто не позволил распространять наркотики. Он должен быть как минимум генерал-лейтенантом или замминистра. На мой взгляд, таких порядочных и честных в Новосибирске найти невозможно.

Но, по счастью, мы не сломались. Я не подписал чистый лист, хотя мне предлагали за это миллионы и не в рублях. И Александру Александровичу Солодкину, сыну Александра Наумовича, которому тоже это пришлось испытать, до сих пор приходится претерпевать все эти лишения. Александра Александровича направили в исправительную колонию № 2, которая находится в Екатеринбурге. Это одна из самых строгих колоний в России, о ней много писали и говорили. Предыдущий начальник исправительного учреждения находится сейчас под арестом в связи с теми нарушениями, в том числе и относительно содержания заключенных, которые были там выявлены. В колонии находится большая производственная зона, где работают все отбывающие наказание, в том числе и Александр Солодкин. Несмотря на смену руководства, режим остается таким же строгим, что и был ранее. Знаю, что недавно у него побывали на свидании родители. Я горжусь такими друзьями. Александр превзошел отца, стал вице-мэром в 33 года.

— Александр Иванович, и в завершение нашей беседы хотелось бы узнать, чем вы сейчас занимаетесь. Раньше вы активно вели хлебопекарное, мясное и рыбное производство.

— Сейчас я являюсь членом правления Союза биатлонистов России, помогаю Александру Михайловичу Кравцову, который сегодня возглавляет центр спортивной подготовки. Восстанавливаем развалы после предыдущего начальства. Также мой близкий друг, профессор Борисов разработал уникальную методику по борьбе с раком. Сегодня онкология — это одна из главных проблем человечества. Я имел отношение к проведению нескольких симпозиумов по этому страшному заболеванию.

Также собираюсь помочь в одном серьезном деле в Новосибирске, но говорить об этом здесь нельзя.