Музыкальные картины Джона Бридката

Джон Бридкат
Джон Бридкат

Любой фестиваль — в первую очередь встреча. Людей, идей, коллективов, настроений и мелодий. Встречи со вторым Транссибирским арт-фестивалем любители музыки ждали с некоторым волнением, особенно учитывая непростые экономические реалии. Подводить итоги пока рано, фестиваль еще в самом разгаре, и не только на концертных площадках. В рамках фестивальной программы Вадим Репин и известный британский режиссер-документалист Джон Бридкат, постоянно сотрудничающий с ВВС, представили сибирякам несколько фильмов. Красноярцы увидели его работы «Ростропович — гений виолончели» и «Караян — магия и миф» в Доме кино. Новосибирцы пришли в кинотеатр «Победа», чтобы увидеть фильм о Караяне и совсем новую картину режиссера «Реквием — история жанра». ДЖОН БРИДКАТ рассказал «КС» о любви к музыке и секретах успеха документального кино.

— С чего начался интерес к музыке в вашей жизни?

— Я начал играть на пианино и заниматься пением в возрасте пяти лет, позже добавились скрипка и виолончель. Я рано почувствовал, что музыка — одна из важнейших частей жизни. Делая фильмы о музыке, я помогаю людям открыть для себя этот удивительный мир.

— Музыкальное образование — ваше собственное желание или семейная традиция?

Это семейная традиция. Моя мама играла на фортепиано и органе и хорошо пела, мой отец тоже увлекался музыкой. Так что любовь к музыке у меня в крови, и это также передалось моим детям. Моя жена преподает игру на фортепиано, мой сын пианист, у него хороший баритон, и он немного играет на скрипке. Старшая дочь играет на флейте и пианино, младшая — тоже хорошая пианистка. Так что это действительно важная сторона жизни нашей семьи. Однако не могу сказать, что слушаю музыку постоянно — часто я предпочитаю тишину.

— Стоит ли ходить на концерты, когда доступны прекрасные записи?

— Концертное исполнение — особая ценность. Исполнительское мастерство требует наличия совершенно уникальных навыков, к тому же любое выступление на сцене связано с огромным риском, в том числе для репутации. Это можно сравнить с выступлением гимнастов под куполом цирка без страховки — нужна большая смелость. Когда играет Вадим Репин или другой музыкант высокого уровня, вы всегда чувствуете, что совершается что-то необыкновенное, и оно должно совершиться здесь и сейчас, независимо от самочувствия и настроения исполнителя. Слушая живую музыку, вы ощущаете, что она создается именно для вас, здесь и сейчас. Великолепные выступления, которые вы слышите на фестивале, — это действительно фантастика, огромная ценность.

— Вы были участником фестиваля и в прошлом году?

— Да, и получил огромное удовольствие, в том числе и как слушатель. Особенно запомнилась премьера концерта Беньямина Юсупова «Голоса скрипки» в исполнении Вадима Репина — это было очень глубокое прочтение, каждая часть написана и исполнена в особом стиле. Это было настоящее музыкальное открытие.

— Как вы стали частью Транссибирского фестиваля?

— Я показывал свой фильм о Ростроповиче в Эвиане, во Франции, и встретился с Олегом Белым. Он рассказал о новом фестивале и спросил, хочу ли я принять участие, и я сразу согласился. Так что все началось со случайной встречи. Этот фильм я показал новосибирцам в «Победе» в прошлом году, в этом году его увидели жители Красноярска. Моя новая работа — фильм о Караяне. Этот дирижер не так часто бывал России, но я полагаю, что одним из сильнейших впечатлений в его жизнибыло исполнение Десятой симфонии Шостаковича Москве, в присутствии композитора. Второй фильм, который мы выбрали для фестиваля, — «Реквием — история жанра». Это уже не биография, а скорее исследование, мы старались понять, почему эта музыкальная форма так интересна и притягательна на протяжении долгого времени (она старше симфонии или струнного квартета, например). Безусловно, музыкальные традиции православного и католического христианства несколько отличаются, да и само слово «реквием» пришло из латыни. Но идея универсальная: музыка и смерть. Создавая фильм, мы старались понять цель, назначение реквиема. Что это: прощание с умершим, способ почтить его память, помощь и утешение оставшимся в живых родным и друзьям или средство церковного устрашения с целью добиться от верующих определенного поведения? Конечно, я не мог пройти мимо самых известных произведений этого жанра.

— Таких, как Верди и Моцарт, например?

— Да, и, конечно, Брамс, Берлиоз, Шуман. Сложность в том, что существует более 2000 реквиемов. В фильме звучат отрывки из 18 разных произведений в этом жанре, и это немало. Конечно, мы обратились также к «Военному реквиему» Бенджамина Бриттена.

— «Военный реквием» пару лет назад исполняли в новосибирском оперном театре.

— «Военный реквием» — призыв к миру, в нем предусмотрено участие трех солистов. Бриттен предполагал, что это будут представители Великобритании, Германии и России, трех великих европейских наций, это важная часть концепции произведения. Исполнять партию сопрано на премьеру 1962 года была приглашена Галина Вишневская, но в последний момент советский министр культуры прислал отказ. Позже Вишневская все-таки приняла участие в записи «Военного реквиема». До сих пор существует традиция исполнения этого произведения интернациональным составом. Таким образом, реквием стал частью современной политической жизни.

— История XX века задала так много вопросов, что искусство не смогло оставаться в стороне?

— Отчасти это произошло потому, что сила церкви ослабла, и мотивация написания реквиема изменилась. Реквием вышел за рамки богослужения, перестал быть институционально привязанным к церкви, превратился в форму индивидуального художественного высказывания о жизни и смерти в современном мире. Люди понимают, что это очень мощный по силе воздействия на эмоции жанр, позволяющий выразить понимание исторических и политических реалий. Бриттен не был католиком, он был убежденным пацифистом, и с помощью реквиема он выразил свое стремление к миру. Переосмыслив традиционный жанр также с точки зрения текста, к традиционной латыни он добавил фрагменты из произведений современных английских поэтов. В XX веке даже опера стала гораздо более политизированной. Однако принципиально важно помнить о том, что политический месседж не должен превалировать над музыкальной частью — если нет хорошей музыки, содержание тоже обесценивается.

— Ваш журналистский опыт помогает в режиссерской работе?

— Да, очень. Каждый хороший фильм — это рассказывание истории, которые вовсе на обязательно должны развиваться последовательно. Хронология может нарушаться, но без повествования в той или иной форме не обойтись. Особенно сложно бывает выстроить рассказ о том или ином явлении искусства, не скатываясь в пересказ фактов. Любую историю я стараюсь рассказать эффективно и экономно, так, чтобы зритель продолжал испытывать интерес на протяжении всего фильма. И здесь мой журналистский и телевизионный опыт помогает заинтриговать, правильно выстроить композицию, отсечь лишнее. Иногда меня спрашивают, кто я, журналист или режиссер. Этот вопрос раздражает, потому что неправильно противопоставлять эти две профессии, и навыки журналиста являются полезным инструментом в моей режиссерской работе.

— Особенно в документальном кино?

Да, потому что самое сложное в документальном кино — построение структуры. Если ты рассказываешь историю жизни, есть большое искушение двигаться по хронологии от рождения до самой смерти, но это скучно. Все мы пользуемся Википедией как источником, но не читаем ее для удовольствия. Рассказывая историю, ты думаешь о том, какая проблема, какой образ могут стать сквозными, вокруг чего будут организованы события. Найти эту структуру важнее всего, от этого зависит, будут ли зрители смотреть фильм с неослабевающим интересом, сможешь ли ты их удивить.

— Отличается ли российская публика от английской?

— Мне трудно судить об этом в точности, так как я не знаю русского языка, однако меня восхищает заинтересованность и любознательность россиян. Думаю, в целом можно говорить о более открытой реакции, люди более вовлечены. Все реагируют по-разному: англичане выражают эмоции довольно редко; французы больше говорят о чувствах, чем переживают их на самом деле.

— Что важнее — дать максимум информации или остаться понятным?

— Найти правильный баланс довольно сложно, а нарушить его легко. Мы не имеем права заранее иметь предубеждения по поводу осведомленности зрителей. Каждый фильм должен одинаково эффективно работать и для людей, которые не знают ничего о предмете повествования, и для тех, кто знает довольно много. Если мы недооцениваем аудиторию, фильм покажется банальным и скучным, если переоцениваем — рискуем остаться непонятыми. Некоторые пересматривают фильм три или четыре раза, каждый раз открывая для себя что-то новое, особенно если речь идет о таком сложном предмете, как музыка. Иногда люди, не владеющие обширными специальными знаниями, отличаются острым умом и восприимчивостью. Не стоит насильно пичкать зрителя знаниями с ложечки, как младенца, но никто не должен уйти голодным.

— Делая фильмы, вы сами чувствуете себя путешественником, исследователем?

— Чувство первооткрывателя очень важно, я не делал бы фильмы, если бы это не было мне интересно. Даже в знакомой предметной областивсегда есть нечто, что хочется исследовать. Если говорить о Караяне, многие люди называют его стиль чрезмерно гладким, лакированным. Работая над фильмом, я открыл восхитительную, безупречную музыку, за которой кроются большая страсть и абсолютная преданность искусству. Караян не был слишком простым и приятным в общении, но такое часто бывает с талантливыми людьми, не в этом их призвание. Он умел добиваться поистине фантастического звучания, движимый своей романтической любовью к музыке. В истории с реквиемом настоящим открытием стала великолепная музыка Луиджи Керубини, о котором я знал совсемнемногого. Не знаю, часто ли его играют в России, но в Англии — совсем не часто. Я знаю лишь одного композитора, которого можно назвать фанатом Керубини, это Рикардо Мути. Мне приятно поделиться со зрителями моим открытием. Кроме того, размышляя о сути реквиема, я понял многие важные вещи, касающиеся жизни и смерти. Любой фильм для меня — путешествие.

— Транссибирский фестиваль тоже построен вокруг идеи путешествия.

Отличная идея, отличная структура, построенная вокруг идеи путешествия в пространстве. Нам всем повезло, потому что Вадим Репин и его команда обладают всем необходимым для создания и развития такого масштабного проекта: энергией, талантом, амбициями, профессионализмом. Обычно фестивали зарабатывают авторитет годами, Вадиму удалось сделать Транссибирский фестиваль известным с первого раза. Думаю, это было бы невозможно, если бы он не был востребован у российской публики. Кроме всего прочего, такое культурное событие, безусловно, важно для города, его известности и репутации.

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ