Виктор Толоконский не нуждается в представлении на территории Сибири. Полгода назад уйдя с должности полпреда президента РФ в Сибирском федеральном округе, Толоконский принял на себя ответственность за развитие самой масштабной территории СФО. Чем уникален Красноярский край и в какой мере его губернатору удается аккумулировать на благо красноярцев лучший опыт и практики со всей Сибири, с которыми он познакомился на предшествующих местах работы, ВИКТОР ТОЛОКОНСКИЙ рассказал «Континенту Сибирь», подводя в том числе и свои личные итоги 2014 года.
— Красноярский край отличается от Новосибирской области тем, что тут находятся активы крупнейших компаний федерального и мирового уровня. На протяжении 90-х и начала 2000-х гг. предметом озабоченности номер один для краевых властей были отношения с «Норникелем» и «РУСАЛом». Как бы вы оценили сейчас отношения с крупным бизнесом?
— Влияние крупных промышленно-производственных компаний на социально-экономическую жизнь, конечно, в крае проявляется сильнее, чем в Новосибирской области, где я привык к определенным традициям взаимоотношений с бизнесом. С рядом компаний у меня уже налажены тесные взаимоотношения, с кем-то я еще не успеваю полностью их выстроить, потому что семь месяцев работы — это не такой большой срок.
Я благодарен и федеральному руководству холдингов, и руководителям предприятий на территории края. Находимся с ними в плотном контакте, оказываем компаниям поддержку в программах развития, вводе новых мощностей, в структурных обновлениях. Они выполняют свои налоговые обязательства, у меня нет оснований для претензий, что кто-то осознанно уменьшил налоговую отдачу.
Что касается внутренних отношений между акционерами компаний, то они также не создают сложностей. Наверное, противоречия бывают, но они совершенно не переносятся в публичное пространство и никак не отражаются на процессах взаимоотношения власти и этих крупных компаний. Большинство первых лиц я давно знаю лично: Владимира Олеговича Потанина, Олега Владимировича Дерипаску, Игоря Ивановича Сечина. Здесь уже познакомился с руководителями многих других бизнес-структур, которые преобладают в золотодобывающей промышленности, в переработке руды, в других отраслях.
Значительная налоговая отдача этих компаний определяет специфику задач управления. Население у нас примерно одинаковое с Новосибирской областью, а бюджет Красноярского края вдвое больше. Думаю, объем промышленного производства в Новосибирской области составит по итогам года около 350–400 млрд в год, а в Красноярском крае 1,1 трлн — и это только промышленное производство. ВВП Новосибирской области будет где-то 700–750 млрд, а в Красноярском крае — более 1,5 трлн. Конечно, это создает особую ответственность, придает краю особые возможности. Каких-то проблем содержательного свойства или психологических это не представляет. Я сюда прилетел и вышел на работу 15 мая, а уже 25 мая в Норильске с советом директоров «Норникеля» мы рассматривали программу развития компании в Красноярском крае, обсуждали структурные задачи, в том числе и роста налоговых поступлений. Компания согласилась с тем видением совместных интересов, которое было нами предложено, с аргументами, которые были приведены, и действительно в кратчайшие сроки приняла решение увеличить план по платежам налога на прибыль в бюджет края.
Очень много конкретных вопросов за это время пришлось обсуждать с «РУСАЛом» в связи с тем, что компания активно строит на территории края новый алюминиевый комплекс. «РУСАЛ» заинтересован в мощностях Богучанской ГЭС, которая уже работала, но нужно было решить задачу по выводу мощностей оттуда, и это взяло на себя правительство Красноярского края. Думаю, что в начале апреля 2015 года новый завод уже начнет работать. Его мощность — 600 тыс. тонн первичного алюминия — сопоставима с мощностями КРАЗа (1 млн тонн). Там и поселок строится, и социальная инфраструктура, дороги. Создается около 2000 постоянных рабочих мест. А вслед за тем надо развивать мощности прокатного металлургического завода в Красноярске, чтобы катать алюминиевый лист. В алюминиевой промышленности осваиваются новые технологии, отрасль приближается к изменению базовых технологических решений.
Продолжается активный рост добычи нефти. Мы в этом году добудем уже больше 22 млн тонн нефти и газового конденсата. Вводятся в оборот новые месторождения, с «Ванкорнефтью», дочерней компанией «Роснефти», постоянно идет взаимодействие. Строится нефтепровод мощностью 15 млн тонн в год из Эвенкии на Тайшет, это около 800 км — в основном по Красноярскому краю и частично по Иркутской области.
Но в центре внимания не только производственные темы. В рамках соглашения с «Норникелем», например, осуществляем большую программу переселения людей с северных территорий края, с Таймыра, на большую землю. Это миллиардные программы, и край вкладывает деньги, и компания, и бюджет РФ в них участвует. Строим детские сады и спортивные объекты. Сейчас «Норникель» по соглашению начинает строить в Норильске большой спортивный комплекс. «РУСАЛ» также строит социальные объекты и ведет социальные программы. Большую работу проводит здесь Фонд Михаила Прохорова, мы с ним тоже взаимодействуем по организации культурных фестивалей, передаче литературы в библиотеки края.
Это каждодневная работа, всего не перечислишь. Понятно, что с такими компаниями требуется больше личного участия, это не так просто передать исполнителям, но никаких сложностей не возникает, и я благодарен руководителям этих компаний за сотрудничество.
— По вашим данным, как может измениться участие крупного бизнеса в наполнении краевого бюджета в результате экономических перемен конца 2014 года?
— Я думаю, что в целом наши крупнейшие компании-партнеры не только сохранят устойчивость, но даже смогут ее укрепить. Что касается налоговой отдачи и ситуации с бюджетом края, то тут все влияния еще не очевидны. Мы понимали и прогнозировали достаточно сложное окончание этого года, потому что все-таки мы работали 2013 год и начинали 2014-й в условиях очень низких цен на медь, никель, золото, алюминий. Последние годы поступления по налогу на прибыль были очень незначительными. Несмотря на то что и цены на алюминий и другие металлы выросли, и вследствие курсовой динамики у экспортеров прибыль должна расти, а вместе с ней и налоговая отдача, на первом этапе действует противоположная тенденция. Все-таки именно крупные компании имеют большие кредитные валютные займы, и в первую очередь они должны провести перерасчеты, что-то уйдет на убытки. Поэтому мы не получим быстро позитивную отдачу. Но все-таки эта переоценка кредитов носит разовый характер, а рост выручки — постоянный.
Больше скажу: на ближайшие три года мы закладываем в бюджете заметный рост налоговой отдачи от этих крупных компаний. У нас нет другого выхода, пока бюджет разбалансирован. Для меня оказалось несколько неожиданным, что у края, несмотря на большой бюджет, нет возможности существенно снизить расходы, что-то притормозить в инфраструктурном и социальном развитии. Мне казалось, что с такой мощной экономикой и с таким большим бюджетом здесь точно есть запас прочности.
— А почему? В чем проблема? Невозможно законсервировать начатое?
— Дело не в начатом. Уровень обеспеченности здесь другой. Много расходов, которых в принципе нет в других территориях, например, в Новосибирской области. Здесь нам приходится содержать десяток аэродромов внутри края, это очень большие затраты. Нам приходится организовывать силами края регулярное мощное авиационное сообщение. Мы вынуждены держать государственную авиационную компанию «КрасАвиа», больше 50 воздушных судов. У нас десятки районов и городов, которые связаны с Красноярском, с «большой землей» только воздушным мостом. Плюс нам еще приходится совмещать, самолетом лететь, например, в Туру, а дальше на вертолетах. То есть одними самолетами не обойтись, приходится содержать еще и вертолетный парк. Все 20 лет работы руководителем в городе Новосибирске и в области, особенно последние 15 лет, я любому гостю говорил: «У нас огромная территория, мне приходится в дальние районы летать вертолетом, площадь 178 тысяч квадратных километров». А здесь 2,5 млн квадратных километров! Здесь от южной до северной границы 3000 км, как от Новосибирска до Москвы. И эта территория требует огромных расходов, самых разных.
Тут другое коммунальное хозяйство. Я сюда приехал в мае. На что обычно в мае обращали внимание в первую очередь на предшествующих местах работы? На подготовку к зиме. А здесь подготовка к зиме идет больше в декабре-январе, потому что мы по зимникам должны завезти все ресурсы. Это то, что называется северный завоз.
В Новосибирской области практически все населенные пункты расположены на линиях электропередачи. А здесь на севере мы не можем всюду построить эти линии. Расстояния слишком большие. Везде собственная дизель-генерация, себестоимость электроэнергии очень высокая. Мы должны это тоже дотировать из бюджета. Поэтому, несмотря на большую промышленность и большие доходы, бюджет у нас сформирован напряженно. Бюджет этого года был принят с дефицитом 28 млрд. На следующий год мы приняли его с дефицитом 18 млрд. А вот 2016 год, я думаю, мы уже сможем сбалансировать. Но это дается очень непросто, потому что расходы сократить невозможно, а с ростом доходов мы надеемся и на нашу крупную промышленность, и на малый и средний бизнес.
Есть стереотип, который нужно прокомментировать особо. Красноярский край — это далеко не только металлы, уголь и энергетика. Доля обрабатывающей промышленности в крае больше 40%. То есть нельзя сказать, что «Норникель» и «РУСАЛ» определяют всю экономику. Здесь очень много машиностроительных предприятий, почти 70% производства российских спутников и военного, и гражданского назначения расположено в Красноярском крае. Это огромное предприятие в Железногорске называется «Информационно-спутниковые системы им. академика Решетнева». Это очень серьезное производство. Это миллиардные объемы и постоянный рост. Здесь огромные предприятия системы Росатома, два закрытых города, Железногорск и Зеленогорск, которые делают продукцию здесь. Здесь производство военной техники, той же ракетной, «Красмаш», и очень современное предприятие по производству средств связи, военного назначения и гражданской. Не говоря уже об обычной промышленности, такой как производство стройматериалов.
Здесь достаточно мощный аграрный комплекс. В Новосибирской области 1,6 млн га примерно под зерновыми, а здесь 1 млн га, более чем в 1,5 раза меньше. Но зерна в этом году получено в Красноярском крае больше, чем в Новосибирской области, 2,5 млн тонн зерна, 24,5 центнера урожайность. В Западной Сибири она в этом году 12–13 центнеров. Конечно, это не просто проявление климатических, погодных условий. Это достаточно высокая культура. Я во многих хозяйствах уже летом смог побывать. Если в Новосибирской области только самые сильные хозяйства устойчиво применяют минеральные удобрения, то в Красноярском крае достаточно массово.
— А почему так, на ваш взгляд?
— Если сейчас бюджет напряженный, то еще пять лет назад он был очень профицитный. Когда пошел «Ванкор», и «Роснефть» получила льготы по таможенным пошлинам и по НДПИ, у них образовывалась большая прибыль, и край получал очень серьезные доходы. В Новосибирске господдержка сельского хозяйства давалась с трудом. Да, мы давно, даже, может, раньше Красноярского края принимали закон об этом, но не считая федеральных денег, мы могли направить на эти цели примерно 2 млрд рублей из областного бюджета. А здесь 3 млрд рублей. Площадь меньше, хозяйств меньше, а господдержка в полтора раза больше. И она достаточно зримо помогает и техническому перевооружению, и высокой культуре. Поэтому здесь мощное зерновое производство.
— С целью защитить экономику и социальную сфер от негативных последствий изменения экономической ситуации, которые, как вы сказали, проявятся первыми, что планируете делать?
— Я на этой неделе подписал распоряжение об особом режиме работы правительства края, мы работаем в оперативном режиме. Я не создаю какие-то комиссии, штабы, но ежедневно рассматриваем сегодня все процессы, на которые сильно влияет перемена макроэкономических условий. Стабильность работы производственно-экономического комплекса, строительного сектора, поддержка малого бизнеса, поддержка сельхозтоваропроизводителей, ситуация с госзакупками и госзаказами, недопущение банкротств… Соответствующие задачи поставлены в этом документе. Мы стараемся смягчить, минимизировать негативные последствия.
Безусловно, выполнить бюджет — это базовая задача. Доходы бюджета — это основа нашей работы. В январе нам будет тяжелее, чем большинству территорий, потому что у нас практически нет федеральных трансфертов на выравнивание, мы регион-донор. В январе, думаю, власти Новосибирской области обратятся в Минфин, попросят поставить опережающий трансфер, пока еще экономика не дает большой налоговой отдачи. А у нас такого ресурса нет, нам нечего попросить. Здесь ищем другие инструменты, бюджетный кредит, свои ресурсы будем мобилизовывать максимально. В этом режиме сейчас работаем.
— С заместителем министра финансов РФ Леонидом Горниным приходится взаимодействовать?
— Да, бываю у него, созваниваемся. Хорошо, что ему нравится эта работа, потому что она все-таки немного отличается от работы в регионе, больше формальных требований, очень большая интенсивность. Минфин достаточно перегружен разными вопросами. Но он в хорошем оптимистичном настроении. Так что я рад за него и всегда желаю успехов.
— Когда в Новосибирске весной этого года шло дело к смене губернатора, фамилия Горнина называлась в числе тех, кто мог бы занять этот пост. Искали же новосибирцев, выходцев.
— У Горнина все впереди. Конечно, он может стать максимально компетентным, квалифицированным управленцем. Я никогда с ним не обсуждал, какие у него планы, но в принципе опыт, который он приобретает, будучи ответственным за межбюджетную политику и отношения с регионами, очень ценен. Поэтому мне кажется, для него самое главное — нарабатывать этот управленческий опыт, опыт социального управления, опыт управления в кризисных ситуациях. Все придет, он еще очень молодой человек.
— В какой мере ваше видение инфраструктурного развития края связано с промышленными проектами и с отдаленными территориями и в какой — с краевым центром?
— На самом деле мы ставим задачу достаточно энергичного развития всех территорий края. И северные территории развиваются, и Красноярск имеет очень большой потенциал развития. В Красноярском крае есть одно важное инфраструктурное стратегическое преимущество, которое мы должны использовать эффективнее, — в крае огромный запас прочности по электроснабжению. Здесь если есть ограничения, то они исключительно сетевые. В крае огромная генерация, и мы можем сразу предложить территорию для развития, не требующую какого-то серьезного инфраструктурного напряжения. Наличие электрической и тепловой энергии, несмотря на то что в крае нет природного газа — нам еще предстоит провести газификацию, — позволяет достаточно быстро создавать условия для инвестпроектов. Мы в 2015 году будем сдавать первые мощности большого промышленного парка в Железногорске, как раз там, где современные производства в сфере атомной промышленности и спутникостроения. Принцип тот же, что мне хотелось реализовать в ПЛП в Новосибирске. Но там все было сложнее с энергетикой. Вот тут край взял, быстро построил подстанцию на 50 МВт, о чем мы 5–6 лет мечтали в ПЛП и так и не сделали, по-моему, до сих пор. А тут 50 МВт уже стоят, построены за краевые средства, построен большой производственный корпус, 10 тыс. квадратных метров, чтобы сразу туда вошли резиденты на самых льготных условиях, и зарезервированы еще несколько десятков гектаров.
В следующем планы развития есть практически у всех территорий, мы готовы создать условия для инвесторов на западе края — Ачинск, Назарово, Шарыпово, где большие ГРЭС, где много электроэнергии, где перспективный сельхозкомплекс и добывается уголь, и на востоке, в Канской зоне. Северо-восток — это Богучаны, алюминий, нефть и газ. В северных территориях тоже очень большая добыча нефти, газа, полиметаллов, золота.
Город Красноярск должен развиваться, поэтому сейчас мы находимся буквально в завершающей стадии разработки генплана, он будет приниматься в следующем году. Обновляются правила землепользования, это очень чувствительная сфера. В Красноярске нисколько не меньше, а может, даже больше, чем в Новосибирске, чисто градостроительных проблем. Городу без малого 400 лет, и в территории он больше зажат, и не так свободно может решать задачи пространственного развития. В Красноярске более чувствительные экологические проблемы, их тоже приходится учитывать.
Если говорить о транспортной инфраструктуре Красноярска, то мосты здесь с хорошей пропускной способностью. В следующем году сдадим очередной, четвертый мост. Притом он здесь, думаю, может более серьезно повлиять на транспортную логистику, поскольку он действительно строится удаленно от других, в отличие от нового Бугринского моста в Новосибирске, и позволит значительно разнообразить транспортную схему. Конечно, в Красноярске проблема — узкие улицы, город старинный. А машин на одного жителя побольше, чем в Новосибирске. Суммарно на миллион жителей около 480 тыс. машин, один из самых больших показателей в стране. Поэтому транспортные проблемы здесь острее. У меня вот прямо на столе лежит проект «Красноярск без пробок», я вынужден много заниматься транспортными проблемами.
Красноярск хорошо продвинулся по концентрации медицинских высокотехнологичных центров. Уже год работает мощный современный онкологический центр, притом с очень передовыми технологиями рентгенотерапии, радионуклидной технологии. Современный кардиоцентр здесь построен несколько лет назад, перинатальный центр.
Запланирована сдача многих объектов в связи с предстоящей Универсиадой. И сейчас здесь немало спортивных объектов, но все-таки мы еще строим, к Универсиаде будет как минимум две большие ледовые арены в дополнение к тем, что есть, плюс реконструируем центральный стадион, сделаем искусственный лед во дворце спорта имени Ивана Ярыгина. Строим современный большой лыжный стадион. Укрепляем академию биатлона, здесь мощный биатлонный центр.
Возводятся новые общежития для Сибирского федерального университета, большой кампус, мощные учебные корпуса. Там же строятся большой медицинский и общественный центры.
Хочу уже в январе согласовать с Законодательным собранием и начать процедуру продажи 51% пакета акций аэропорта Емельяново с тем, чтобы вместе с инвестиционным партнером быстро, за 2,5 года построить новый аэропорт, новое самое современное терминальное хозяйство. Проект уже сделан.
— Кто ожидается в качестве партнера?
— Не знаю. Будет открытый аукцион по продажам 51%. Мы консолидировали все активы, 100% акций принадлежит Красноярскому краю. Все крупные компании себя предлагают, поэтому мы выбрали модель открытой продажи пакета акций, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, что мы кого-то конкретного продвигаем. Географическое положение, перспективы развития региона дают мне уверенность, что инвестиционный интерес здесь будет большой, даже несмотря на все сложности современного периода развития.
— Стратегия развития Емельяново при реализации сделки, которую вы упоминали, предусматривает какое-то изменение соотношения с Толмачево в конкуренции за пассажиропоток, за грузовой поток?
— Конкуренция и сейчас есть. Конечно, тут совсем соперничества не избежать, хотя мне не нравится, когда мы конкурируем между собой и даем выгоду, например, «Люфтганзе», которая меньше платит за различные услуги, или другим иностранным грузовым компаниям. Поэтому сказать, что это прямые конкуренты не могу, все-таки 800 км — это достаточное расстояние, чтобы не рассматривать даже крупные аэропорты как конкуренты. Что касается некоторых транзитных функций, то здесь конкуренция будет сильнее ощущаться. Традиционно у Красноярска была больше доля посадок-взлетов грузовой авиации. В Толмачево заметно больше пассажиропоток. Хотя по темпам роста сегодня мы вполне сопоставимы.
— Отношения губернаторов и мэров неоднократно на территории СФО становились основной темой местной политической жизни, порой достигая состояния конфликта. Как бы вы оценили взаимодействие с мэром Красноярска?
— Отношения конструктивные, деловые. Здесь никаких конфликтных ситуаций и до меня не было, и сейчас нет. Для меня очень важно, чтобы глава города был максимально самостоятельным и ответственным. Я не собираюсь и не хочу ограничивать его в тех полномочиях, которые есть у города, у органов местного самоуправления. И в то же время я привык все рассматривать как единое целое, для меня нет принципиальных различий, государственные это полномочия или муниципальные, краевая это задача или городская. Все задачи развития и любой территории края, и тем более краевого центра, города Красноярска — это мои проблемы, проблемы краевого правительства, поэтому мы адаптируем всю нашу и организационную систему, и даже, если хотите, психологию, менталитет управленческий к тому, чтобы все эти задачи решать совместно. От края больше зависит выработка политики и законодательное, ресурсное обеспечение программ развития: законы, нормативы, деньги, бюджетные ресурсы. От города больше зависит текущее управление, поддержание надежности, стабильности. Такой подход, что я отвечаю за все, здесь вполне уместен и помогает нам в работе. Это вызывает и понимание, и поддержку со стороны мэра, мы работаем вместе.
— Согласно прошедшим через Законодательное собрание поправкам, главы муниципалитетов не будут выбираться напрямую. С точки зрения управления краем и решения местных проблем вы считаете такую модель эффективнее?
— Думаю, да. Для того чтобы более точно учесть местные особенности, чтобы не допускать каких-то системных сбоев, думаю, эта модель более устойчивая и более гибкая, поскольку она позволяет достаточно быстро реагировать на самые разные ситуации. Но в то же время не исключаю и прямых выборов, в каких-то случаях они возможны.
На самом деле наш закон предполагает и ту, и другую модель. Да, за базовую мы взяли выборы глав местного самоуправления из числа депутатов представительного органа, но на самом деле это не столько утверждение этой модели, сколько принятие на краевой уровень решений и ответственности за эту модель. То есть любой орган местного самоуправления, любой городской округ и район может простым решением сессии своего представительного органа, простым большинством внести на краевой уровень предложение об иной модели избрания главы местного самоуправления. И краевой уровень обязан эту инициативу рассмотреть. Законом края может быть принята иная модель, чем та, которая записана в базовом законе. Поэтому здесь мы не закрываем ситуацию и даем возможность местному сообществу высказать свою позицию, Полагаю, что в ближайшее время, поскольку закон только что вступил в силу, мы получим от ряда муниципальных образований такие предложения, будем их рассматривать. Я не исключаю, что в каких-то территориях могут быть и прямые выборы.
— Законодательное собрание вас поддерживает?
— Мы только начинаем работать. Прошло всего семь месяцев с момента моего приезда. Но согласитесь, мои возможности в качестве исполняющего обязанности были ограничены, тем более в отпускной каникулярный период, фактически я полноценно работаю ровно три месяца.
Конечно, мы уже прошли с Законодательным собранием определенную историю взаимоотношений. Мы конструктивно и с полным контактом, взаимопониманием готовили бюджет. Надо отметить, что Законодательное собрание Красноярского края очень активное, большая доля депутатов работает на освобожденной основе. Это очень профессиональные люди, очень дорожащие доверием избирателей и достаточно требовательные в решении всех вопросов, которые поднимаются на огромной территории края. Поэтому мы и в рабочем порядке взаимодействуем при формировании главных подходов бюджетной политики, затем я после представления бюджета встречался с руководителями всех комитетов, всех политических фракций ЗС, а у нас представлены фракции всех четырех парламентских партий.
Был высказан целый ряд важных предложений. Мы изменили некоторые параметры бюджета уже к первому чтению, и, в общем, рассмотрение бюджета было конструктивным, профессиональным, не затягивающим процесс. Поэтому мы прошли все быстро, не теряя времени. Мы успешно взаимодействовали, когда принимали целый ряд сложных социальных законов и программ. В Красноярском крае по уставу у Законодательного собрания больше функций и полномочий, поэтому мне здесь приходится, может, в чем-то больше взаимодействовать с ним, чем я привык в Новосибирской области. Но повторяю, отношения очень конструктивные, я постоянно встречаюсь с председателями комитетов, ко мне обращаются с разными предложениями и идеями депутаты. Сегодня у меня были два совещания по разным вопросам с депутатами ЗС. Есть взаимопонимание с председателем Законодательного собрания, очень опытным политиком и руководителем. Поэтому пока проблем особых я не чувствую, но это самое начало пути, еще все впереди.
— Собрание возглавляет в течение многих лет Александр Усс — политик, который очень известен, сам претендовал на пост губернатора Красноярского края. Наверное, это дополнительный фактор, повышающий вес законодательной ветви власти.
— Безусловно, от руководителя очень много зависит, и опыт, и традиции. Но самое главное, что есть понимание нашей общей ответственности. Я понимаю, что я должен эффективно взаимодействовать с депутатами ЗС, с председателем Законодательного собрания. Есть такое же понимание у Александра Викторовича Усса. Поэтому хотя мы представляем исполнительную и законодательную власть, но тем не менее, нас объединяет общее чувство ответственности. Оно и у меня очень ярко выражено, но оно и очень ярко выражено и присутствует в жизни Александра Викторовича. Для него очень важно отношение простых красноярцев, отношение избирателя, отношение общества. И в этом плане это чувство ответственности является очень сильным иммунитетом, не позволяющим нам какие-то частности или личные амбиции выделить из этого общего контекста взаимоотношений, из общего понимания этой ответственности.
— Насколько самодостаточен Красноярский край? Какое значение для него имеет взаимодействие с другими сибирскими территориями — с Кузбассом, с Новосибирской, Иркутской, Томской областями?
— Я бы выделил тут несколько позиций. Конечно, в простом обыкновенном традиционном понимании значения экономических связей край в основном самодостаточен. Если Новосибирская область не может без кузбасского угля, это всегда их связывает, то у Красноярского края нет такой зависимости. Нет таких ресурсов — ни продовольственных, ни энергетических, ни каких-то отраслевых, — где была бы прямая зависимость Красноярского края от других территорий, равно как и других территорий от Красноярского края. В этом плане я не вижу необходимости каких-то особых действий, заключения особых договоров, соглашений и так далее.
Во-вторых, конечно, есть какие-то общие агломерационные территории, где нам требуется особое соглашение с соседними регионами. В первую очередь у нас есть общий интерес в Хакасии, потому что Абакан и Минусинск, юг Красноярского края и Хакасия очень тесно связаны. Конечно, там требуется согласованная на перспективу политика, мы с Виктором Михайловичем Зиминым планируем, что подготовим соглашение, подпишем и будем объединять свои усилия по совместному развитию территорий.
Думаю, что есть такие общие зоны, требующие очень сильной интеграции органов власти и с Кузбассом, и с Иркутской областью. Поэтому здесь тоже эта работа ведется.
Но следующую позицию всегда подчеркиваю и хочу еще раз напомнить, что всегда придерживался мнения: чем больше мы открыты и чем больше мы интегрированы с другими субъектами, тем выше качество нашего развития. В современной экономике, современном мире связывает не только то, что мы должны обязательно купить или обязательно продать. Связи не сводятся к зависимостям. Я думаю, что очень много определяется качеством нашей интеграции в таких сферах, как наука, университетское образование, культура, инновационная экономика. Все эти современные сферы границ не предполагают. Среду нельзя ограничить. Среда должна быть и в Красноярске, и в Томске, и в Новосибирске, и в Кемерове. И чем больше мы друг на друга влияем, тем качество среды улучшается.
И в этом плане, конечно, у меня есть очень большая заинтересованность. Правда, я в практическом плане еще не успел особо в этом продвинуться, но я уже разговаривал и с губернатором Городецким, и с губернатором Ерощенко, с другими губернаторами. Конечно, нам надо найти такую форму сотрудничества, чтобы мы способствовали развитию среды. И безусловно, по более знакомой мне Новосибирской области я какие-то предложения сделаю, да и уже сейчас мы планируем совместно с Новосибирском быть организаторами музыкального фестиваля под патронажем Вадима Репина. В один город трудно собрать звезд, а когда уже два, мы поделили какие-то расходы и сделали мероприятие более привлекательным для культурных лидеров, для звезд.
— Так ведь и бизнес заинтересован работать на больших просторах, не ограничиваясь рамками одного субъекта РФ. В разные периоды «Континент Сибирь» поднимал тему внутрисибирского изоляционизма, когда имели место факты деления предпринимателей на своих и чужих. Сейчас бывают случаи, чтобы красноярский бизнес обращался с просьбой о содействии в проникновении в Новосибирск или, например, на Кузбасс, в Томскую область?
— С ориентацией на Новосибирск нечасто приходят. Из Новосибирска приезжают много и постоянно. Но опять же, не с целью получить какое-то особое содействие: все понимают мою политику, знают, что никаких административных барьеров и ограничений не будет, Красноярский край открыт. Я вижу новосибирскую продукцию здесь, знаю, что и красноярская продукция присутствует в Новосибирске. В Красноярске без каких-либо проблем работает новосибирский банк «Левобережный». Тут у нас нет никаких сложностей и с Кузбассом тоже.
Но все-таки меня в Новосибирске очень многие знают. С одной стороны, я понимаю, что есть какое-то чисто психологическое желание меня поддержать и просто сказать: «Виктор Александрович, рассчитывайте на нас, мы готовы поработать в крае». У новосибирцев сильны амбиции лидера, им кажется, что мы тут поотстали, что надо прийти, предложить нам свои идеи… Отношусь к этому с пониманием.
Бывает, что предлагаются какие-то интересные экономические проекты. Я готов помогать любой инвестиционной активности, откуда бы инвесторы ни были. Они приходят к нам из Москвы, они приходят из Западной Сибири, из Восточной Сибири. Конечно, инвестиционная активность здесь большая. Объем годовых инвестиций ожидается в размере 360–370 млрд. И тем не менее для такого большого края, я считаю, этого недостаточно. Мы открыты, нет никаких никому преимуществ или запретов. Всех приглашаю и всем, кого знаю на территории Сибири и за ее пределами говорю: пожалуйста, вы можете здесь что-то построить, создать, масштабировать свой опыт. Край огромный, и он способен за счет своего инфраструктурного развития принять еще очень много дополнительных проектов. Как пример приведу проект, который реализует томская компания: «Сибирская аграрная группа» строит огромный свинокомплекс в Большой Мурте. И вообще, у Красноярского края очень амбициозные планы по производству свинины, мы хотим делать 50 тыс. тонн свинины в год.
У нас есть резервы практически готовых производственных площадок, резервы электроснабжения, резервы по теплу. У нас есть квалифицированные кадры, и я тоже в этом чувствую различие, в Красноярске больше доля квалифицированных рабочих, которые привыкли приходить в заводские цеха, людей, которые способны не к офисному, а именно к заводскому, промышленному режиму работы.
И в то же время Красноярск будет очень активно стремиться не уступать Новосибирску, Томску и другим регионам в науке, Сибирский федеральный университет — это мощнейшая структура, здесь заложен очень мощный потенциал. Он федеральный, один такой в Сибири, и имеет все основания стать университетом мирового уровня.
— Продукция нового свинокомплекса будет поступать в том числе на рынок Западной Сибири?
— В Западной Сибири своей свинины немало, но будем стараться, как пойдет, зависит от качества и цен. Нам еще надо будет построить заводы по качественной переработке мяса. Но тем не менее, мы создаем новые мощности в молочной переработке, и в зернопераработке будем строить. Были инвесторы, интересующиеся производством птицы. Проекта пока нет, но уже какие-то подходы обсуждаются, согласовываются. Для нас существует очевидная проблема избытка зерна. Чтобы зернопродукт перерабатывался, требуется больше животноводства, птицеводства.
Я часто привожу примеры Новосибирской и Омской областей в производстве овощей в закрытом грунте. Новосибирск эту проблему давно решил, в Красноярске, по-моему, такой дефицит еще сохраняется, есть территории, где требуются зелень, огурцы, томаты круглогодичные. Мне уже хочется и в суровом климате Норильска организовать такое производство, чтобы была свежая зеленая продукция.
Всячески пропагандирую, показываю инвесторам возможности вложить средства в лесопереработку. У нас огромный лесосечный фонд, есть готовые промышленные площадки для лесопереработки.
— Можно ли утверждать, что у вас существуют планы и возможности при поддержке крупных промышленных компаний превратить Красноярск в научно-техническую столицу Сибири?
— Мы будем ускоренно развивать эту сферу, только думаю, что точно такие же задачи будет решать и Новосибирская область, и Томская область. Думаю, все регионы сейчас понимают, какие преимущества дают современное образование и наука. Поэтому конкуренция здесь будет жесточайшая. На первом этапе я ставлю задачу, чтобы Новосибирск и Томск не оттягивали у нас талантливых выпускников школ, талантливых специалистов. У Красноярска то преимущество, что концентрация крупных компаний, с чего мы начинали разговор, позволяет быстрее и проще обеспечивать экономическую востребованность науки и современного образования. Эти компании могут быть очень крупными заказчиками новых технологий, инновационных продуктов. Привлечь внебюджетные средства на развитие исследовательской деятельности, повысить востребованность специалистов здесь объективно более вероятно, чем у многих наших соседей. Безусловно, задачи в сфере науки и образования, культуры здесь акцентированы и усилены по-особому. Я понимаю, что в этом стратегия развития Красноярского края.
— Крупные компании готовы вкладываться в создание здесь каких-то исследовательско-конструкторских подразделений?
— Готовы. Что-то уже вкладывают. Но вы правильно понимаете проблему: если мы не убедим, что наша университетская, академическая наука настолько конкурентоспособна, что может эти заказы выполнить, то эти крупные компании начнут создавать корпоративную науку и образование. А нам важно не распылять ресурс, а сконцентрировать его все-таки на том поле, на котором база уже создана. Вот почему мы сейчас будем ускоренно создавать исследовательские центры в рамках Сибирского федерального университета, интегрировать научные институты Красноярского научного центра с университетом, чтобы была единая мощная система.
— Вы с ФАНО или с председателем СО РАН Асеевым вели переговоры о том, чтобы именно Красноярску в развитии Академии наук в Сибири отдавалось приоритетное значение?
— Безусловно, мы много раз обсуждали вопросы сотрудничества с руководителем ФАНО, он, кстати, красноярец, хорошо знает ситуацию в науке, образовании Красноярского края. Конечно, нам очень важно не потерять территориальную интеграцию. Для нас недопустимо, чтобы наш научный потенциал разобрали по частям. Есть интерес уже и у институтов Академгородка Новосибирска, у всех есть интерес сказать: отдайте нам институт в Красноярске, он будет нашим филиалом, будет нашим продолжением. А я убежден: интерес территории в том, чтобы университеты, институты были интегрированы, взаимосвязаны, и чтобы они образовывали среду, которая требуется, чтобы создавать самые современные инновационные продукты. Конечно, с РАН, с ФАНО, с экспертами работаем в рамках этой идеологии, чтобы нас не раздербанили по кусочкам, чтобы мы сохранили единство и укрепили весь научно-образовательный комплекс края.
Я не принимаю сейчас каких-то практических шагов, не звоню и не пишу письма известным мне ученым, предлагая переехать сюда. К этому мы еще не готовы. Но то, что здесь достаточно много выходцев из Новосибирска, из Томска, это заметно. Кстати, мой советник Наталья Рязанцева, которая помогает мне в научно-инновационном развитии, из Томска, уже два месяца работает здесь по моему приглашению, хорошо знает и Новосибирск, и Томск, а сейчас и Красноярск изучает.
Вряд ли мы даже со своими ресурсами будем в состоянии создать такие условия, чтобы они радикально отличались от новосибирских или томских. Но создать здесь большой спрос на интеллект сможем. Это вопрос буквально ближайшего времени. Вот почему мне нужны новые технические и промышленные парки. Вот почему нужны новые исследовательские центры в рамках Сибирского федерального университета. Вот почему нужна новая кластерная политика, чтобы притягивать сюда инновационные продукты, которые могут здесь и потребляться.
Конечно, я думаю, что интерес будет встречный. Да, мы заинтересованы в высокообразованных специалистах, но я думаю, что и многие научные коллективы заинтересованы прийти в край, где будет добываться 30 млн тонн нефти, где занимаются переработкой углеводородного сырья, обогащением руд всех практически цветных металлов, где производятся уникальные платиновые продукты и платиновые катализаторы.
— Вы отслеживаете, что происходит в Новосибирске? Телеведущий Владимир Соловьев недавно упоминал и вас в своих передачах, но адресовал большую часть пафоса действующему новосибирскому губернатору. У вас есть понимание, откуда дул ветер?
— Могу предполагать. Некоторым коллегам из Новосибирска советовал не обращать на это внимания, поскольку совершенно очевидно, что здесь нет какой-то системной позиции власти. Это частный интерес, такой своеобразный заказ. Но если ты уверен в своих нравственных жизненных позициях, то подобные вещи не нарушат и не сломают твой внутренний мир.
— Когда стало известно о решении президента назначить вас и. о. губернатора Красноярского края, в Новосибирске многие разошлись во мнениях, соответствовало ли это вашим собственным пожеланиям. Говорили в том числе, что вы все же предпочли бы возглавлять Новосибирскую область. Расскажите, как было на самом деле.
— Не буду утверждать, что изначально хотел ехать именно в Красноярск. Скажу, какие у меня были чувства в конце 2013-го– начале 2014 года. Скорее это было желание, которое было известно главе государства, поработать в регионе. Все-таки работа в полпредстве не совсем соответствовала моему характеру, и то, что я считал возможным, там уже было сделано. Дальше мне хотелось взяться за что-то конкретное. Предложение главы государства поехать в Красноярский край не вызвало у меня никаких сомнений, я согласился без особых раздумий, понимая, что это очень интересно, очень ответственно, очень масштабно, что объем проблем здесь уж никак не меньше, чем где-либо еще. Принял предложение– и за те семь с небольшим месяцев, что я здесь, я ни разу не пожалел об этом решении, об этом выборе. Благодарен очень многим красноярцам, которые оказали поддержку и помощь. Не забуду первые дни, недели после приезда. Когда я появлялся в общественных местах, на улице, люди ко мне подходили и говорили: «Здравствуйте, мы рады, что вы приехали. Мы готовы вам помогать, вас поддержать». Это было очень…
— Неожиданно?
— Это вызывало сильное чувство. Конечно, было в этом и что-то неожиданное. Конечно, я понимал, что красноярцы сильны своими традициями, кроме того, есть историческое соперничество между Красноярском и Новосибирском. И я уверен, будь я из любого другого региона, может, отдельными людьми это воспринималось бы менее остро. Но общий настрой был благожелательный, мобилизующий на работу. У меня за семь месяцев не было еще ни одного воскресенья, у меня и суббота поздно вечером кончается, и воскресенье. Я не могу даже в родной Новосибирск вырваться, редко вижу детей, маму. Конечно, это для меня психологически непросто. И тем не менее я настолько поглощен здесь этой работой, настолько много здесь интересного и сложного, настолько увлекательно познавать этот край, что в целом, несмотря на усталость, на безусловно в чем-то изменившуюся жизнь, я чувствую себя счастливым человеком.
— Сейчас, когда вы ушли с федеральной должности и являетесь избранным политиком, может быть, готовы более свободно комментировать, что произошло в Новосибирской области в 2010-м и последующих годах?.. Есть такая версия, что еще когда вы работали в Новосибирске, часть вашего окружения, в том числе и ваших бывших ближайших друзей начала ориентироваться на Юрченко и его продвигать.
— Что кому-то, как вы выражаетесь, из ближнего окружения порядком надоел за свои 11 лет губернаторства, это могу понять и предположить. Но то, что кто-то кого-то продвигал– совершенно нет. Это было мое осознанное решение, решение, к которому я шел.
— Решение выдвинуть Юрченко или уйти?
— По Юрченко даже не требовалось никакого решения, оно вытекало само собой. Если я ухожу в полпредство или на какую-то другую работу, то, безусловно, продолжать должен был мой первый заместитель, человек из той же команды. И хотя я мог видеть у него какие-то несовершенства характера, они есть у каждого человека, и я не сильно заморачивался в этом пункте. Но то, что я хотел что-то изменить в своей жизни,– это совершенно очевидно. Непросто 11 лет пребывать в одной должности, если к тому же еще добавить шесть лет должности мэра в похожей психологической ситуации.
Я не скажу, что устал тогда, но требовалось обновление. Поэтому для меня было очень интересно предложение главы государства. Более того, когда мне это предложение делали, то первая фраза была: «Только не отвечайте, что как партия или руководитель скажет, туда вы и пойдете служить. Скажите откровенно, как вам это предложение, оно по вам? Нам хотелось бы сохранить вас губернатором, но есть и вот такое предложение». Я сказал, что мне это интересно. Были сомнения по Юрченко, но я сказал, что считаю необходимым соблюсти преемственность. И еще аргумент, который тоже никем не был оспорен: «Я же здесь остаюсь, никуда не ухожу из Новосибирска, я работаю без выходных, без отпусков, меня хватит и на округ, и, если понадобиться, помочь области». А дальше уже сам Юрченко принял решение начать от меня дистанцироваться.
— Почти сразу, буквально в первые же два месяца.
— Кстати, я ведь не ставил ему никаких условий ни по кадровому составу, ни по каким-то конкретным вопросам. Другое дело, если бы у него хватало мудрости, он должен был помнить, как он пришел на эту должность. Никаких других там аргументов не было, никакого влияния никакое окружение иметь не могло. Он бы должен был просто взять и высказать свои намерения, с кем и как ему хочется работать, я бы все это принял. Городецкий так раньше и делал. Помните, как я Филичева у него забирал, потом Анисимова. Было это. Так и тут, забрал бы. Но это не делается в один день. И это все не должно было выглядеть так, что принимается агрессивное, конфликтное решение. Зачем демонстрировать раскол и конфликт, если можно обойтись без этого?
То, как все получилось, это моя очень большая боль. Я считаю, что, конечно, и я что-то недоглядел, что-то недопонимал в его характере, в его личностных качествах. Безусловно, и в Москве знали, что я принимаю ответственность на себя. Но то, что у меня не было никаких даже минимальных мотивов с ним обострить отношения, это совершенно точно. Могут в таких случаях какие-то амбиции играть, могут быть случаи, когда мешают интересы бизнеса. Но у меня нет интересов в бизнесе, не было неудовлетворенных амбиций и проблем со статусом в силу должности полпреда, которую я занимал. Я не в сторонку ушел, не на пенсию отправился. Это на пенсии было бы трудно переживать и хотелось бы как-то влиять, поучать, ворчать. Но я-то был полномочным представителем президента. Безусловно, есть инструкция, которая формализует мои должностные обязанности, но я привык руководствоваться интересами дела, и если я, условно говоря, старше по званию, то считаю, что отвечаю за все. И конечно, я не мог так словно бы исчезнуть из города. Я и Городецкому всегда говорил: «Не обижайся, что я звоню в диспетчерскую, требую где-то навести порядок. Ну не удается сразу от этого отвыкнуть». И в то же время я убежден, что он не чувствовал себя связанным и скованным, я ему помогал, а не мешал. А здесь почему-то было совсем иное восприятие. Вспоминать об этом тяжело. А дальше все будет хорошо. Передавайте привет Новосибирску.
WPBuild.Ru