Дело — труба

Что уже получила от Китая экономика сибирских регионов в ожидании решения о газопроводе «Алтай», разбиралась обозреватель «КС» ОЛЬГА ЕРОФЕЕВА.

Пока чиновный и предпринимательский бомонд обсуждал «ярко выраженную практическую направленность» Международного экономического форума в Санкт-Петербурге, по другую сторону Уральских гор смотрели на происходящее в северной Пальмире под своим углом. Для Сибири и Дальнего Востока знаковыми событиями стали визит китайского президента Ху Цзиньтао и его разговор с президентом РФ о дальнейших экономических отношениях двух стран.

Накал эмоций вокруг «китайской экспансии» растет на глазах, особенно по мере отдаления от федерального центра к российско-китайской границе. Все, что происходит в российско-китайских отношениях в последние годы, многими уже автоматически рассматривается через призму «политики захвата» и «Сибири как сырьевого придатка КНР». Даже такое далекое событие, как, например, открытие банком «Левобережный» в Новосибирске офиса, специализирующегося на обслуживании экспортно-импортных операций между Новосибирской областью и Китаем, где будут работать специалисты со знанием китайского языка. Как сообщил журналистам гендиректор «Левобережного» Владимир Шапоренко, «уже сейчас регулярно переводят деньги в Китай около 60% клиентов банка».

По данным Сибирского таможенного управления, более 60% от всего объема импорта Новосибирской области в I квартале приходится на долю КНР. Доля экспорта в Китай в это же время — менее 12%. Вывозят топливно-энергетические товары, минеральные продукты, металлы и древесину — собственно, то, что в первую очередь интересует соседнее государство, страдающее от недостатка собственных природных ресурсов. По информации «Газпрома», в 2010 году добыча собственного природного газа в Китае составила 94 млрд куб. м, потребление — 106 млрд куб. м. «При этом потребление стремительно растет, значительно опережая возможности внутренней добычи», — отмечают в «Газпроме». Согласно прогнозам китайских и зарубежных экспертов, потребность КНР в газе в 2020 году может составить 300–400 млрд куб. м.

Сразу несколько регионов рассчитывают на экономический эффект от строительства газопровода «Алтай» до КНР, трасса которого пройдет по территориям Республики Алтай, Алтайского края, Новосибирской и Томской областей, Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского автономных округов. Только Алтайский край ожидал инвестиций в объеме не менее 30 млрд руб. Однако соответствующий контракт на Санкт-Петербургском форуме так и не был подписан из-за расхождений во мнениях по цене газа и отложен как минимум до осени.

Как альтернатива в рамках форума было подписано другое соглашение, в экономической целесообразности которого для России сомневается целый ряд авторитетов. Речь идет о совместном проекте Yangtze Power и «Евросибэнерго» по строительству в Восточной Сибири трех электростанций: Ленской ТЭС на 1200 МВт, Нижне-Ангарской ГЭС на 600–1200 МВт и Транссибирской ГЭС на 400–900 МВт. Компании еще в 2010 году, презентуя совместное предприятие YES-Power, сообщили, что в перспективе оно может построить в России до 10 ГВт мощностей, электроэнергия которых будет поставляться как на внутренний рынок, так и в Китай.

Но пока на официальном уровне обсуждаются масштабные проекты освоения сибирских и дальневосточных ресурсов с точки зрения социально-экономической выгоды для России, в обществе растет протест. Это очевидно демонстрирует интернет-аудитория, которая все активнее обсуждает растущий интерес властей КНР и РФ к совместным проектам в сырьевых отраслях сибирских и дальневосточных регионов и его недостаток к другим, более важным для развития — переработки, высоких технологий и т. д. Из громких проектов последнего времени в этой сфере вспоминается разве что реализуемый в Новосибирской области при участии китайских партнеров проект строительства завода по производству литий-ионных батарей и ряд соглашений по итогам недавней международной торгово-экономической ярмарки в Харбине. В частности, Алтайский край запланировал строительство при поддержке китайских инвесторов на своей территории конденсационной электростанции, а компания «Алтайхимпром» подписала Протокол о намерениях по сотрудничеству с шэньянской компанией «Золотой Пегас» о поставках в край лакокрасочных материалов и создании совместного предприятия.

В Кемеровской области, официальная делегация которой, кстати, не так давно посетила КНР с деловым визитом, озадачены тем, что доля местных производителей в розничном обороте легкой промышленности региона в прошлом году не превышала 3–4% от 33 млрд руб. Впрочем, это проблема не только Кузбасса. Как и та, что значительная часть товаров, завозимых в основном из Китая, — контрабанда или контрафакт. Об этом заявил заместитель губернатора Кемеровской области по промышленности, транспорту и предпринимательству Сергей Кузнецов. По расчетам специалистов, каждый контейнер с одеждой, ввезенный в обход таможни, оставляет без работы пятнадцать российских швей. После массового закрытия швейных, трикотажных и обувных фабрик число трудящихся в легкой промышленности Кузбасса упало до рекордно низкой отметки в 9 тысяч человек.

Но, судя по интернет-форумам и блогам, население Сибири и особенно депрессивных регионов Дальнего Востока куда сильнее, чем засильем китайских товаров (характерным даже для экономически развитых стран), обеспокоено ростом числа китайских трудовых мигрантов на российских территориях. По некоторым данным, на Дальнем Востоке и в Сибири работает примерно 250 тысяч китайцев, причем не всегда на законных основаниях.

На одном из популярных сайтов жители Приморья утверждают, что в этом регионе овощи для оптовой продажи уже давно выращивают китайцы, а жители Иркутской области припоминают вполне официальные инициативы сдать Китаю в долгосрочную аренду заброшенные сельхозугодья. Алтайцы в свою очередь рассказывают о китайском ООО «Вань Юань Плотава», открытом на месте одного из алтайских колхозов, и так далее. Эти и другие эмоционально окрашенные сообщения сводятся, по сути, к двум принципиальным выводам. Первый: «России предназначена роль поставщика сырья, а Китаю — машин, высокотехнологичных потребительских товаров». Второй: давно наболевшая, особенно для депрессивного региона, тема общей запущенности территории, потребительского отношения к ней со стороны федерального центра и, как следствие, низкого уровня жизни населения, непрекращающегося демографического спада и массы других проблем: «Работяги и богатство в Сибири, а банки и налоги — в Москве».

«Маскве «златоглавой», кроме природного ресурса на ДВ, ничего, собственно, и не надо! Почти вековая история последнего периода истории государственного «развития» слова эти подтверждают, особенно политика власти последних 25–30 лет в отношении этого региона как сырьевого придатка и не более. Разруха, безнадега, отдаленность и дороговизна всех услуг для элементарных жизненных потребностей. Китайцы нас с 90-х кормят, одевают, и за это уж им спасибо. Если уж честно, нам бы китайская экспансия лучше, нежели масковская с «односторонним движением», — это лишь один из многочисленных комментариев сибирских блогеров по этому поводу. При этом сторонники массированного прихода китайских инвесторов уверяют противников, что даже самые выгодные совместные проекты с Китаем будут загублены на корню российским разгильдяйством и коррупцией.

Наконец, и те, и другие возмущены неясными критериями отбора инвесторов и неэффективной политикой привлечения на Дальний Восток собственных трудовых ресурсов из регионов европейской части России, стран ближнего зарубежья, страдающих от безработицы. «Власти фактически поощряют безработных к тому, чтобы никуда не уезжать: ищут для них альтернативные варианты, выплачивают изрядные пособия. А вот Дальний Восток становится все более безлюдным — там закрепить наших граждан не получается. Приоритет отдан гостям, льготы и казенные кредиты пойдут на реализацию совместных проектов с гражданами КНР. Парадокс: ближе к Москве мы имеем избыток трудовых рук, а на окраинах державы — пустующие земли, которые будут передаваться для освоения соседям».

Реакция интернет-сообщества — срез настроений, царящих в обществе по отношению к теме освоения природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока. Судя по этим настроениям, социальная напряженность продолжает расти и требует от власти четких ответов на давно наболевшие вопросы о разрыве в социально-экономическом развитии регионов и на новые — об активном привлечении на территорию инвесторов преимущественно из одной страны мира. Пока эти вопросы остаются без ответов и активных решений, эмоциональный фон сибиряков имеет оттенок непредсказуемости.