Андрей Нечаев: «Я сейчас работаю над новым партийным проектом»

Известный либеральный политик и экономист Андрей Нечаев посетил Новосибирск для участия в семинаре-диспуте «Выбор сделан. Что дальше?», организованном Фондом «Гражданское согласие». В интервью Юрию Курьянову он рассказал о своем видении участия бизнеса в политике и оценил перспективы «партии Прохорова».

Андрей Нечаев — член правительства Гайдара в ходе экономических реформ начала 90-х годов. В 1992-1993 гг. — министр экономики РФ. В настоящее время президент банка «Российская финансовая корпорация», председатель Фонда «Международных молодежных обменов».

— Андрей Алексеевич, сейчас в российской политике происходит то, что по исторической аналогии можно назвать «оттепелью». Процесс, несомненно, позитивный. Правда, первыми почему-то начали «оттаивать» экзотические партии — партия любви, партия любителей пива и ряд других. Это «трудности роста»?

— Я не разделяю того скептицизма, который сейчас часто высказывается по поводу упрощения порядка регистрации новых политических партий и опасений, что результатом этого станет появление многих десятков карликовых, несерьезных партий. Ничего страшного, этот период должен быть пройден. Иначе мы не выйдем из состояния полной «заморозки» нашей партийной системы. Ведь если мне не изменяет память, то за последние лет восемь у нас зарегистрировали только две партии — «Справедливую Россию» и «Правое дело».

То есть, власть все эти годы старательно вытаптывала всю партийно-политическую поляну. И на сегодня широко известные лидеры системной оппозиции вызывают либо сочувствие, либо иронию. Большинство из них пожилые мужчины, лет по двадцать ведущие бесплодную борьбу с «политическим режимом». Бесспорно, нужны новые молодые лица, новые имена. А пока контроль общества над властью до предела ослаблен.

Одновременно, стоит признать, что и «вертикаль власти» реально не работает, поэтому первые лица государства, по сути, используют систему ручного управления, особенно это касается критических, кризисных ситуаций. А в дальнейшем они будут возникать все чаще.

— В этой ситуации должен ли бизнес идти в политику?

— Вы знаете, во всем мире это практикуется. Я не припомню, правда, чтобы президентом США избирался представитель крупного бизнеса. Но на высокие посты в президентской администрации они постоянно приходят. Налицо и обратный тренд — члены правительства и высокопоставленные чиновники после отставки со своих постов часто уходят в большой бизнес. И это нормально. Другое дело, что они одновременно не должны совмещать два этих вида деятельности. Чиновник не должен продвигать интересы своего бизнеса, находясь во власти. В тех же США за этим следят жестко. И если мы сумеем организовать такой цивилизованный «круговорот власти и бизнеса», то это будет абсолютно нормальное явление.

— С вашей точки зрения, как логичнее тогда сегодня действовать бизнесу: создавать свои партии или внедряться в уже существующие?

— В ближайшей перспективе люди, выходившие на массовые акции протеста, осознают, что им необходимо свое политическое представительство, и они начнут создавать серьезные, ответственные партии. Для этого будут активно использоваться новые политические технологии и социальные сети.

Я сам сейчас работаю над новым партийным проектом. И ряд знакомых и близких мне политиков тоже этим заняты. А дальше все пойдет естественным путем: кто-то отсеется, кто-то сольется, кто-то кого-то поглотит. В конечном счете, мы придем к партийной системе, состоящей из нескольких, может быть, как в США, всего двух крупных, влиятельных партий. При этом сохранится какое-то количество небольших партий, но серьезного влияния на политику они оказывать не будут. Такую ситуацию мы наблюдаем во всех западных странах, даже в США, где кроме республиканцев и демократов существуют еще больше сотни партий, правда, о них за пределами страны мало кто знает.

— Тогда иначе сформулирую вопрос: надо ли вливать новое вино в старые партийные мехи или надо заниматься созданием новых партий?

— У нас сейчас зарегистрировано лишь семь партий, в том числе и уже почти фантомное «Правое дело». Нынешняя партийная система обречена на очень значительную трансформацию. Можно предсказать большие перемены на левом политическом фланге. Рано или поздно произойдет появление сильной социал-демократической партии, возможно через слияние КПРФ и «Справедливой России». Серьезные метаморфозы, на мой взгляд, ждут и «Единую Россию».

Но меня интересует другой политический фланг. Представляется, что должна появиться новая сильная правая или правоцентристская партия.

— Вы сказали о том, что работаете над собственным политическим проектом. Можно об этом подробнее?

— Я со своими коллегами (о персоналиях пока умолчу) сейчас работаю над проектом по созданию партии, ориентированной именно на проявивших себя в последнее время неравнодушных, ответственных граждан. Назовите их как хотите, например, «рассерженные граждане». Главное, они реально хотят прогресса России, и на этой основе своего личного успеха. Это перспективная политическая ниша. И еще мы будем активно использовать интернет, социальные сети. Время партий с большим аппаратом, толпой региональных партийных начальников прошло.

— Вы хотите опираться в первую очередь на городской средний класс?

— И на него и на интеллигенцию, но я бы не стал делать акцент на классы и социальные страты. Мы хотим опереться на людей, которые хотят жить лучше, но при этом понимают, что они самостоятельно должны этого достигать, а не быть просителями у государства. Они готовы и умеют добиваться улучшения своей жизни, нести ответственность за себя и свою семью, а государство не должно им в этом мешать. Граждане должны осознавать себя работодателями чиновников, а не слугами государства. А к какой социальной, профессиональной, национальной группе эти люди принадлежат, это не так важно.

Единственное, что я могу подчеркнуть — надо ориентироваться в первую очередь на молодежь. Может быть, в моем возрасте это звучит несколько странно, но я занимаюсь рядом молодежных проектов, в частности, возглавляю Фонд «Международных молодежных обменов». Кстати, не исключено, что осенью этого года мы будем проводить в Новосибирске Российско-германский молодежный парламент. Поэтому я хорошо чувствую и представляю высокий политический потенциал нашей молодежи.

— «Партия Прохорова», на ваш взгляд, имеет перспективы стать политической силой, отражающей интересы бизнеса, а также упомянутых вами социальных слоев? Или она для этого слишком популистская, а может быть и прокремлевская?

— Во-первых, на мой взгляд, не может быть «партий бизнеса», я не верю в перспективы корпоративных партий. Бизнес должен понимать, что ему необходимо политическое представительство, не теневые лоббисты и не знакомые в правительстве, а легальное представительство во власти. Но это не должна быть «партия бизнеса» или партия конкретного бизнесмена.

И потом бизнес разный: мелкий, средний, крупный и очень крупный. Есть бизнес, связанный с государством, например, госкорпорации. У разного бизнеса часто различные интересы, поэтому невозможно весь бизнес собрать вокруг только одной партии.

Что касается партии, которую создает Прохоров, то, конечно, какая-то часть предпринимателей может вокруг него объединиться.

Во-вторых, мне кажется, что время «вождистских» партий, создаваемых исключительно вокруг одного лидера прошло. И если Прохоров будет создавать именно такую партию и пробовать руководить ей, как он руководит своим бизнесом, то особых перспектив у его проекта я не вижу.

Мне же кажется, что партию надо создавать на основе самой широкой внутрипартийной демократии. И при этом постараться избежать любых «-измов» от либерализма до коммунизма, то есть жестких идеологических канонов, вокруг которых партия строится.

Во всяком случае, в своем партийном проекте я буду стремиться именно к этому.