Мэра Академгородка должен назначать президент страны

Главное противоречие новосибирского Академгородка в том, что у научного центра фактически две власти: «светская», точнее муниципальная, и научная — руководство СО РАН. Отсюда противоречия в вопросах собственности: федеральной и муниципальной, разные источники финансирования и разные взгляды на управление городком. О преобразованиях необходимых, по его мнению, Академгородку, академик ВЛАДИМИР НАКОРЯКОВ рассказал в интервью корреспондентам «КС» ДМИТРИЮ ТРОСТНИКОВУ и ОЛЬГЕ ДМИТРИЕВОЙ. Взгляды академика, вероятно, ближе научной общественности городка, и весьма радикальны. Так, идея назначения мэра городка президентом страны противоречит Конституции РФ. Однако не прислушаться к мнению одного из выдающихся умов Новосибирска было бы непростительным легкомыслием.

Академик Владимир Накоряков — выдающийся ученый в области теплофизики и физической гидродинамики. Родился 26 июля 1935 года в городе Петровске-Забайкальском. 1982–1985 гг. — ректор Новосибирского государственного университета. 1985–1990 гг. — заместитель председателя президиума Сибирского отделения АН СССР. В 1986–1997 годах — директор Института теплофизики Сибирского отделения АН СССР (РАН). Является соавтором (совместно с академиком Я. Б. Зельдовичем и академиком С. С. Кутателадзе) открытия «Явление образования ударных волн разряжения» (1986 г.). Лауреат Госпремий СССР и РСФСР. Член Американского общества инженеров-механиков и Американского физического общества. В течение четырех лет подряд был экспертом Нобелевского комитета по специальности «Физика». В 2007 году академик В. Е. Накоряков стал лауреатом премии «Глобальная энергия», которую неофициально называют «энергетическим Нобелем».

— Владимир Елиферьевич, что требуется для динамичного развития Академгородка?

— Сейчас Академгородок превращается в спальный район для бизнесменов. Комфортабельные квартиры в новых элитных домах, качественное жилье в старых зданиях принадлежат уже не ученым, а бизнесменам. Возникают идеи приватизации Дома ученых. На территории выставочного комплекса размещен один из дорогих ресторанов. Мы на глазах утрачиваем главное качество Академгородка, созданного специально для развития науки. Академгородок с момента основания был одним из первых центров в мире, где была создана система институтов, университет, был создан технопарк Михаилом Лаврентьевым. Были свое жилье, своя инфраструктура. Простые вещи, о которых сейчас говорят как о чем-то новом, тогда для нас были обычной жизнью. Тогда сибирская наука сделала мощный рывок. Городок должен продолжать расти, нужно делать вторую очередь городка, нужно создать десяток новых институтов, строить жилье для молодежи, нужно развивать фундаментальную науку…

Но спасти ситуацию может только решительное действие на самом высоком политическом уровне. Так устроено в нашей стране, что иначе эту проблему мы не решим. Нет ничего естественнее, чем преобразование Академгородка в наукоград, новый город областного значения (например, Лаврентьевска) с передачей ему в собственность земли с сохранившимися пока инфраструктурными объектами с выделением ресурсов несравнимо меньших, чем те, которые были выделены на помощь банкам. Мэр этого города должен назначаться напрямую руководством страны — президентом Дмитрием Медведевым, премьером Владимиром Путиным. Только в том случае, когда мэр будет понимать значение фундаментальной науки и образования, иметь авторитет российского масштаба, эта идея будет иметь успех.

— А кто должен давать деньги на фундаментальную науку?

— Деньги на фундаментальную науку? Во Франции, в Германии, в Японии науку финансирует государство. Но нам лучше всего подойдет опыт, как решили проблему американцы. Расскажу историю земельных университетов. Во второй половине XIX века США было необходимо развивать фундаментальную науку: физику, химию… Долго думали, где деньги взять. И создали 100 земельных университетов. Отдали им землю — и распоряжайтесь, как хотите. Часть земли университеты продали сразу, часть сдали в долгосрочную аренду и стали развиваться за счет собственного ресурса. Фонд университетов там распределяется примерно так: 20% государственных денег, остальное — доходы от земли плюс взносы от благодарных выпускников. Так образовался, например, знаменитый Массачусетский технологический институт вблизи Бостона, где развивается наука по всем фундаментальным направлениям исследований и развивается инженерное искусство. Там более десяти ученых получили Нобелевские премии.

Новосибирский Академгородок сейчас в очень тяжелом положении. Нет финансирования ни на что. Зарплаты мизерные, молодым ученым жить негде. Не нужно ничего придумывать. Я предлагаю пойти по пути земельных университетов. Я писал про это Владимиру Путину, и президенту РАН говорил не раз: отдайте нам землю, и больше ничего не надо.

— А разве проект технопарка, который стремится развивать руководство Новосибирской области, не даст второе дыхание Академгородку?

— Нет! Потому что в основе должна лежать фундаментальная наука! И задача городка — заниматься фундаментальной наукой. Технопарк в том объеме, в каком он запланирован, просто задушит фундаментальную науку. Я был во многих технопарках в США, ничего общего с тем, о чем тут говорят, нет! Технопарки всегда находятся за территорией исследовательских комплексов. Знаменитый Стэнфорд, где много академиков, Нобелевских лауреатов, породил не одну корпорацию, «Интел», например, оттуда вырос. Но все эти корпорации находятся на расстоянии не менее 40 километров от самого университета. Ни одной конторы Стэнфорд к себе внутрь не пустил, хоть у них и территория, как два Академгородка. Иначе Стэнфорд назывался бы сейчас уже не Стэнфорд, а Интел. Что было бы, если бы он остался там внутри? Платят больше, помещение больше… У академии должны быть совсем другие цели!

— Почему в Калифорнии вокруг Стэнфордского университета наука процветает, там возникла «Силиконовая долина», на высоких технологиях там делаются миллиардные состояния, а у нас СО РАН требует постоянных бюджетных вливаний?

— Потому что промышленности нашей это не надо! Вот и все причины! Наш институт работал долгое время с тремя крупными фирмами: «Хьюлетт-Паккард», «Дженерал Моторс», «Айр Продакс». Вот на примере «Хьюлетт-Паккард» как это делается. Они нашли меня по статьям, пригласили к моменту, когда все технические вопросы почти решены. И в результате нашего сотрудничества появляются струйные Jet-принтеры, дешевая цветная печать. Объем продаж — $7 млрд в год. Делается все в большой тайне, тратится уйма денег на разработки, на рекламу, на подготовку первой серии.

Нашим же это ничего не нужно. Смычка разрушена. Раньше как было: каждый завод отраслевой имел свой институт. Сейчас этого ничего нет! А «Айр Продакс» имеет мощнейшее научное объединение, в котором фундаментальные знания уже доводятся до применения их на практике. К тому же на Западе существует огромная конкуренция. Чтобы фирма была конкурентоспособна через пять лет, науку делать надо уже сегодня! А какой наш завод, не имеющий оборотных средств, будет вкладывать деньги в науку? У нас про это и говорить бессмысленно.

— В последнее время создается впечатление, что в Сибири Томск становится центром инноваций… Чем Томск привлекательнее для фирм, готовых вкладывать деньги в науку?

— Я бываю в Томске раз в неделю. У меня там есть кафедра водородной энергетики и лаборатория. Действительно, заказов у нас много, но все заказы от «оборонки». Нашелся завод, который занимается этим. Томск опережает Новосибирск, это факт. Я здесь советник новосибирского губернатора Виктора Толоконского по науке, но томский губернатор Виктор Кресс советуется со мной по науке больше. В Томске немного другая ситуация. Там находится инженерный вуз, и вся наука, которая там развивается, это наука, ориентированная на то, что сам сделаешь, сам доведешь, сам будешь все реализовывать… Инновации — это больше инженерная специфика. А задача Академгородка — фундаментальная наука. Это задача придумать что-то, но нельзя сказать, что надо придумать. Задача фундаментальной науки — ответить на новые вопросы природы. Сказал бы кто, например, Максвеллу придумать его теорию!

— На Томском инновационном форуме представительный состав участников обсуждал, как привлечь в науку деньги крупного бизнеса, как сделать прибыльными вложения в инновации. А фундаментальная наука — это огромные вложения государства, которые прибыль дадут неизвестно когда…

— В основном я делаю фундаментальную науку на деньги, которые сам я и заработал по проектам. Фундаментальная наука не дает ни копейки. Я от нее в своей лаборатории откажусь — ничего не изменится. Но я не жалею на это денег от других проектов: оторвать и работать. Тут все, что делается, — за счет заработанных нами денег. Государство нам почти ничего не дает. Но если мы начнем сами собирать деньги для фундаментального развития, мы себя погубим! Если бы мои мозги были свободны от поиска денег, честное слово, я уже бы стал Нобелевским лауреатом! Если бы занимался только тем, что я хочу. В Японии перед учеными нет такой проблемы. Там в научном центре Цукуба получили уже четыре Нобелевские премии — теперь всему миру хана! Я думаю, что через 10 лет Япония будет владеть миром за счет своих разработок. А возьмите «Гугл»? Они научились цифровать быстрее всех, хотя никто не давал такого задания! Они просто исследовали новое. А сейчас у них объем продаж только литературы на миллиарды долларов. Все рождается в головах.

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ