В театре La Pushkin приоткрыли исторический театральный занавес. Станиславский и Немирович-Данченко оказались героями одного романа в шутках. По следам спектакля «Станиславский» должен последовать комикс. Потом настанет время снимать крупнобюджетный блокбастер. Потому что Константин Сергеевич и Владимир Иванович обрели статус супергероев.
Слишком почтительное отношение к классикам лишает нас азарта, чувства игры. Люди-аксиомы прибиваются к бортам основного течения жизни. Мы перестаем их замечать. Любимец публики не может быть безупречен — его история вечно висит на волоске, натянутом между рутиной и сказкой.
Можно предположить, что именно так рассуждал создатель театра La Pushkin Олег Жуковский, когда затевал спектакль «Станиславский». По жанру это дайджест приемов, выжимка псевдофактов, сплошная теорема. В нем хватает пантомимы, лицедейства, многоцветности и сумерек (спасибо художнику Авроре Жуковской), как и в любом спектакле этого театра. Только в веселенькую ткань изысканного баловства вплетены монологи, диалоги и целые вполне драматического звучания «серии». И некоторые из них вполне похожи на правду. Опровергать легче, чем доказывать. Как проверить, ходили ли Константин Сергеевич с Немировичем-Данченко в лес за грибами на лыжах? Какую понятийную базу необходимо привлечь для того, чтобы разобраться с такой вот историей? Дескать, у Константина Сергеевича была длинная борода, и всякий раз, перелезая через забор, он просил Немировича-Данченко подержать ее. Немировичу Данченко было противно, но он не смел отказать. И вот однажды Константин Сергеевич полез через решетку летнего сада, Немирович-Данченко не выдержал, привязал бороду к чугунной ограде и побежал в сторону Финляндского вокзала…
Википедия скупо говорит о тандеме: в 1898 году Станиславский вместе с Немировичем-Данченко основали Московский Художественный театр. Для постановщиков театра важнее не что случилось (все и так знают), а кто участвовал и чем вложился. Лично для режиссера и актера Жуковского, похоже, главный вопрос — кто. Лидер не готов делиться. Если уж соглашается на партнера, это должен быть дополнительный, не отменяющий основного, экстремум — каким в нескольких постановках явилась, скажем, Ольга Арефьева. Владимир Кузнецов, по словам самого создателя La Pushkin, — в пятерке идеальных партнеров за почти 30-летнюю карьеру в театре. Они и правда Маркс и Энгельс, Бонни и Клайд, клоун и его кукловод, артист и режиссер, Станиславский и Немирович-Данченко.
Все эти гэги и про них лично, про Кузнецова с Жуковским. Разве за исключением вот этого: Константин Сергеевич был наполовину кореец и питался собачатиной, а Немирович-Данченко в отместку поедал кошек. Хотя кто знает, кто знает…
WPBuild.Ru