Бизнес до лампочки

Завод светодиодного оборудования с почти поэтичным названием «Лампирис» был основан в Новосибирске с нуля несколько лет назад. Его главным финансовым вдохновителем стал известный предприниматель и банкир Андрей Бекарев, а руководство на себя взял молодой бизнесмен Лев Бухгейм. Почему Новосибирская область, по его мнению, можно считать одним из самых депрессивных регионов Сибири, из-за чего многие российские компании отказываются от участия в российских выставках и кому выгодно покупать дешевые китайские светильники — в интервью «КС» рассказал директор завода ЛЕВ БУХГЕЙМ.

Для Бухгейма «Лампирис» — не первый проект, которым он занимается вместе с Андреем Бекаревым. В его послужном списке были и другие проекты, в том числе в сфере ЖКХ и телекоммуникаций (компания «РИСС-телеком»). «Лампирис» был одним из списка, но стал самым удачным и известен на рынке благодаря производству светильников. Однако, как уверяет Бухгейм, для работы рассматриваются любые заявки — от блоков питания и светодиодных светильников до различных фасадных изделий и замедлителей взрывчатки. По мнению собеседника, такой широкий формат дает возможность работать с заказчиком любой масти.

— По итогам прошлого года четко вырисовалась насущная проблема — качество заказчиков. Они вроде бы и есть, но при этом мало кто понимает, что хочет получить, и еще меньше тех, кто может за это заплатить, — откровенно начал разговор Лев Бухгейм. — Причем не платят даже, казалось бы, надежные партнеры. Государственные структуры пользуются общим кризисным фоном, чтобы до последнего оттянуть платежи по обязательствам либо вообще не заплатить. Отсюда идет цепная реакция: глядя на то, как выполняет свои обязательства государство, все остальные тоже не платят, причем в геометрической прогрессии. На каждый этап платежа возникает своя добавленная стоимость, которая увеличивает общую сумму долгов. Если, например, пять компаний не заплатили друг другу, то сумма просроченных обязательств вырастает кратно, что отражается и на выплатах заработных плат, и на увольнениях, и на закупках, и на сбыте по всей цепочке. Это в конечном итоге ведет к ухудшению всех показателей деятельности.

— Некоторые аналитики уверены, что в этом году произойдет стабилизация в экономике — якобы дальше падать некуда. Как вы относитесь к этой позиции?

— У меня такого оптимизма нет. На мой взгляд, ситуация на всех рынках будет усугубляться, как минимум до конца II квартала. Хорошо будут жить только те, у кого остались на складах старые запасы, в том числе неликвид, который можно продать по старой цене. Все компании, работающие на «коротких» деньгах, и новые продукты, купленные недавно, на рынке не будут востребованы. Поэтому падение розничных продаж в прошлом году в три раза, которое мы наблюдали в некоторых компаниях, еще не предел.

— В прошлом году объемы производства «Лампириса» сократились?

— До конца III квартала прошлого года мы наблюдали рост производства в среднем на 15%. Он не был вызван ростом из-за валютных колебаний, потому как мы поднимали цену только один раз в октябре 2014 года. IV же квартал резко «просел» на 15–20%. Поэтому по итогам года мы вышли в небольшой минус. В январе спад продолжился, но уже сейчас наметилось восстановление. Я не связываю его с восстановлением рынка. Скорее это результаты работы по тем контрактам и договорам, которые были построены еще в прошлом году.

— Какова ваша реакция на спад экономики? Что делали в первую очередь?

— Во-первых, мы не стали дальше повышать цены, и пока не планируем этого делать. Во-вторых, в самом производстве внедрили новые конструкции и системы управления, которые свели бумажное движение, то есть расходы внутри компании, к минимуму.

— По вашему мнению, с чем связан очередной кризис? В 2008-м все говорили о проблемах в финансовой сфере. Что произошло на этот раз?

— Я связываю этот кризис с тем, что государство само себе захотело устроить проблемы. Мне кажется, есть какие-то тайные цели, о которых обывателям ничего неизвестно — например, вторая волна приватизации. Наверное, она может быть кому-то очень выгодной. Но это только собственные догадки, иначе непонятно, зачем создаются такие отчасти искусственные проблемы в экономике.

— Насколько изменились отношения внутри рынка? Выросла ли стоимость комплектующих для вашего производства?

— Пока поставщики ресурсов ведут себя крайне некорректно, увеличивая свои цены так, как им хочется. Простой пример: в декабре 2014 года производители красноярского алюминия подняли цену выше, чем подскочил доллар для российских потребителей. Это привело к тому, что некоторые вещи было выгоднее покупать за рубежом. Спустя какое-то время, когда доллар вырос, этот перекос несколько устранился. В России и за рубежом сейчас алюминий стоит одинаково. Но у иностранных поставщиков можно заказать лист любого формата — производитель его сделает без дополнительной оплаты. В России за индивидуальный подход просят деньги. Все привыкли к халяве, когда заказчику при выборе поставщика некуда деваться. И так везде.

— Видимо, проблемы не только с поставщиками. Где еще, например, они наблюдаются?

— В таком же ракурсе работают некоторые российские выставочные центры, которые почему-то не понимают, что их главная цель — привлечь клиентов для тех компаний, которые арендуют у них площади под стенды. Зачем продумывать, какого цвета будет пол, если залы пустые? За несколько дней к стенду в лучшем случае подойдет губернатор и парочка интересующихся зевак по сбору халявных раздаточных материалов. Какой от этих подходов выхлоп?

— Региональные власти могут помочь с заказами. От чиновников часто слышишь мнение о том, что нужно помогать именно местным производителям: от них зависит, каким будет местный бюджет…

— Может быть, разговор идет о других отраслях. В нашей же все по-старому: в областном правительстве и мэрии установлены китайские светильники. В прошлом году мы не получили ни одной закупки от региональных и городских властей. И в целом, насколько я помню, за всю историю завода было всего три запроса о том, чтобы подарить несколько штук светильников в кабинеты областных руководителей. Такая же ситуация с возможной работой в других государственных учреждениях: пару лет назад в более чем 200 школах менялись светильники. Мы пытались участвовать в нескольких тендерах, но нас даже близко к ним не подпустили. Так что нам гораздо проще работать в Москве, где объем адресной аудитории существенно выше. Но это даже не главная проблема. Почему, например, в Татарстане в любом государственном учреждении установлен свет, который производит местная компания? Потому что есть реально действующие рычаги поддержки местных производителей. Мы же почему-то не хотим ими пользоваться, уверяя, что здоровая конкуренция рассудит. Вот и заказывает область светильники из Китая, поддерживая производителей из Поднебесной. А потом мы удивляемся, почему наш регион — один из самых депрессивных в Сибири?

Я связываю этот кризис с тем, что государство само себе захотело устроить проблемы.

Все наши соседи в инициативах давно впереди нас. Не спорю, что высказанные предложения могут быть неудачными, но они есть. На мой взгляд, у нас же пока только малопонятные программы, от которых бизнесмены разбегаются. К примеру, стимулирование инновационных производств. Нам говорят: приходите — поддержим. Но что для этого требуется? Во-первых, потратить полгода на сбор пакета документов и доказать показатели производства. Во-вторых, когда после этого выдается несколько миллионов рублей, от нас требуют выплатить в течение двух лет дополнительных налогов зарплатного характера на сумму субсидий. Тогда зачем эта субсидия, если ты ее вернешь в течение двух лет? Зачем собирать огромный пакет документов? Чиновники не понимают, что если ты стимулируешь инновационный вид деятельности, то в этом случае предполагается сокращение рабочих мест, а не их увеличение. У меня на заводе первый этаж обслуживают всего четыре человека. Большую часть работы делают роботы. А от таких «поддерживающих программ» возникают не только противоречия, но и недоверие к власти. Вот и пользуются этой «поддержкой» только притянутые за уши либо аффилированные с принимающими решения людьми компании.

— Сейчас самыми выгодными считаются федеральные государственные контракты. У вас такие есть?

— С крупными государственными контрактами мы не работаем по одной простой причине: мы только производим, а не монтируем. Там же проходят торги на полный цикл работ. Мы пытаемся работать в субконтрактном направлении, но пока оно в России только начало развиваться, а потому результаты наших попыток будут видны не раньше, чем через год-два. Впрочем, единичные примеры с крупными заказчиками уже есть: мы нашли подрядчика, работающего с Министерством обороны РФ, на одной из выставок во Франкфурте. Многие крупные российские заказчики предпочитают искать поставщиков не на российских ярмарках, а за рубежом. Так случилось и с представителями этой компании. Они посмотрели на нас, приехали на завод в Новосибирск и, убедившись в том, что мы — реально действующее производство, предложили работу. Освещение в Центре оборонной способности РФ — наших рук дело. В Сибири один из знаковых объектов, куда мы поставляли освещение, — Саяно-Шушенская ГЭС. В Новосибирске — конечно, биотехнопарк в Кольцово. Сейчас ведется работа на некоторых станциях метро.

— Пару лет назад вы очень много говорили о предстоящем переезде производства. Он случился?

— Да, мы переехали в новое помещение в Академгородке, благодаря чему серьезно увеличили производственные мощности. То, что мы делали на старом заводе в три смены без выходных, теперь осуществляется за несколько дней в месяц. То есть объемы нового завода увеличились более чем в десять раз. Завод построен по принципу полного цикла — большая часть комплектующих для конечного продукта производится здесь, на площадке.

— Насколько выгодно создавать производство полного цикла?

— Я построил производство, чтобы ни от кого не зависеть. Но не считаю, что это правильно. В развитых странах за счет развития производственной кооперации можно мобильно заказывать те составляющие, которые нужны предприятию. Наши же предприятия даже не знают друг о друге, поэтому многие по привычке заказывают комплектующие в Китае. А там из одной части страны в другую товар идет один день. У нас же из Москвы посылка доставляется 10 дней. Более того, нам приходится большую часть крупных сделок замыкать на себе, сопровождая их до момента заключения договора. Но деваться некуда — даже внутри цепочки «производитель-поставщик-потребитель» есть несостыковки. Если отказаться от контроля, сбыт вообще встанет, но работать без дистрибьюторов тоже неправильно.

— Кстати, насколько изменился рынок в последние годы? Пять лет назад у вас не было конкурентов в Сибири, а сейчас как?

— Я точно знаю, что за Уралом заводов подобного уровня и с таким объемом производства нет. В европейской части России они, конечно, присутствуют. Но при ограниченном предложении и в условиях, когда зарубежная валюта растет, нам приходится бороться за рынок. По большому счету, существует две проблемы, с которыми завод бороться в одиночку не в состоянии. Во-первых, пока для российских заказчиков, которые не привыкли жить в рыночных отношениях, личные контакты и коррупционные составляющие важнее. Во-вторых, на рынке работает несколько крупных компаний, поставляющих в Россию дешевые китайские светильники по себестоимости. Мне кажется, что это один из способов вывода денег за рубеж, иначе зачем работать с нулевой маржинальностью? Знаю, что новое законодательство серьезно ограничило различные коррупционные варианты, а компании, занимающиеся массовыми закупками чего-то очень дешевого, — один из немногих вариантов. Прозрачных экономических способов закрыть эти поставки всего два: либо жесткий контроль сделки, либо отслеживание таможенного оформления. Пока этим никто не занимается.

— Вы сейчас занимаетесь розницей? Или работа ведется только для крупных клиентов?

— Мы не хотим заниматься штучными вещами — заводу интересна партия не менее тысячи штук и общей стоимостью от 1 миллиона рублей. Заниматься меньшими оборотами бессмысленно, потому как большая часть ресурсов уйдет на разработку. Нам интересны такие компании, как, например, Челябинский трубопрокатный завод, с представителями которого у нас прошли первые переговоры. Только чтобы заменить на предприятии светильники, необходимо 103 миллиона рублей. Для выполнения годовых планов «Лампириса» достаточно всего трех таких контрактов. Если их будет больше — просто отлично.