После «Тангейзера» Новосибирская опера стала театром, о котором можно говорить бесконечно. Театральные критики считают спектакль одним из главных музыкальных событий года, а в декабре он был отмечен призом зрительского признания «Звезда театрала». Кроме того, прошло десять лет после окончания масштабной реконструкции здания театра, память о которой несколько померкла на фоне нынешних ярких интерьерных новшеств. Экс-директор Новосибирского государственного академического театра оперы и балета (НГАТОиБ) БОРИС МЕЗДРИЧ побеседовал с «КС» об отношениях искусства, общества и церкви и о правомерности последнего ремонта.
— Борис Михайлович, давайте начнем с ежегодной международной театральной премии «Звезда театрала».
— Независимая премия зрительских симпатий «Звезда театрала», организованная восемь лет назад газетой «Новые Известия» и журналом «Театрал», вручается по результатам интернет-голосования. Сначала на основе предложений зрителей формируется лонг-лист, около десяти позиций в каждой номинации, потом определяется шорт-лист и выбираются победители. «Тангейзер» прошел в финал номинации «Лучший музыкальный спектакль» вместе с «Джейн Эйр» Московского театра оперетты и «Гамлетом» Большого театра. Кроме того, моя фамилия попала в номинацию «Любимый театр/лучший директор» наряду с Владимиром Уриным (Большой) и Кириллом Кроком (Театр им. Вахтангова). Итоги были подведены 7 декабря 2015 года: «Тангейзер» победил в своей номинации с большим отрывом, за него отдали голоса 67% участников голосования, а это около 38 тысяч человек из 91 страны. Понятно, что это было протестное голосование — на мой взгляд, особенно ценное, так как говорит об осознанной позиции. Вручая приз на сцене Театра им. Вахтангова, Ирина Хакамада отметила, что сегодня цена свободы и поступков, связанных с ее защитой, в России очень возросла. Конечно, история «Тангейзера» показала, что сегодня ни Министерство культуры РФ, ни власти на местах не воспользовались технологиями конструктивного разрешения конфликтов — вместо этого в административном ключе постановили «уволить и запретить». А руководство театра изначально было готово к цивилизованному диалогу и открыто заявляло об этом, но призывы не были услышаны. Министр культуры РФ не принял во внимание мнение профессионального театрального сообщества, поддержавшего спектакль, также не было услышано мнение нескольких тысяч новосибирцев, вышедших на митинг, и мнение 50 тысяч человек, подписавших петицию президенту РФ. В результате проблема не была решена. Со дня премьеры прошло больше года, и сегодня ситуация по-прежнему очень тревожная.
— Что именно вызывает опасения?
— За этот год реально произошло усиление влияния РПЦ на российское общество. Например, 10 декабря 2015 года патриарх Кирилл, выступая на заседании Высшего церковного совета, сказал: «Сегодня Церковь живет в условиях свободы, и как любое общественное объединение имеет право на выражение своей позиции. И тем, кто пытается нам сказать: «Занимайтесь своим делом, а театр, кинематограф, изобразительное искусство, музеи, современные выставки вас не касаются», — мы должны со смирением, но и с твердостью сказать: «Нет, это не так, потому что все то, что называется якобы искусством, но на деле искусством не является, оказывает воздействие на человеческие души и сердца»». Это программное заявление, которое может привести к непредсказуемым изменениям в общественной жизни России. Но это тема отдельного разговора.
— Вернемся к награде, передача которой в Музей города Новосибирска 16 декабря тоже вызвала протест со стороны некоторых православных активистов.
— Я видел в репортаже о передаче приза музею выступление Юрия Задоя из «Народного собора». Понятно, что у него может быть свое личное мнение, но считаю, что ему не стоит говорить от лица всех новосибирцев. Так как в мои планы не входила встреча с господином Задоя, я пришел в музей раньше. Должен сказать, что директор музея Елена Михайловна Щукина в этой ситуации вела себя достойно, исходя в первую очередь из профессиональных интересов. Кстати, я с большим удивлением обнаружил, что в этом году бюджет Новосибирской области профинансирует «Народный Собор» на 565 000 рублей. Дело не в сумме, а в самом факте: агрессивная организация с необоснованными амбициями, которая почему-то при поддержке митрополита присвоила себе право оценивать все и вся, получает поддержку государства. Этого я не понимаю. Разве мало позитивных полезных общественных организаций, которые стоит поддержать? Могу посоветовать Юрию Задоя почитать выступление Владимира Путина на Заседании совета при президенте по культуре и искусству от 25 декабря 2015 года, в котором говорится: «Как только начинается попытка использовать культуру в интересах политики, так она как минимум утрачивает это свое качество и такую возможность — быть мостом [между народами и государствами]… Для того чтобы такая роль исполнялась, нужно вычистить тогда [культуру] от политики».
— Честно говоря, интерес церкви к оперным постановкам может быть не совсем понятен с точки зрения закона, в частности, положения Конституции РФ о свободе творчества.
— Обе стороны конфликта базируются на конституционных нормах: свобода творчества и свобода вероисповедания одинаково защищены законом.
— Но есть статья 14 Конституции РФ о светском государстве и отделении церкви от государства.
— Логично предположить, что в истории с «Тангейзером» представители церкви должны были опираться на внутренние церковные установления. Согласно положениям, принятым Архиерейским собором РПЦ 4 февраля 2011 года, противодействие богохульству и клевете должно осуществляться мирными и не противоречащими действующему законодательству способами, первый из которых — попытка вступления в переговоры с целью примирения и проведения честной и открытой дискуссии, затем рекомендуется публикация разъясняющих материалов, и так далее. Обращение в органы государственной власти рекомендуется лишь в качестве пятого шага. Как мы помним, в отношении «Тангейзера» сразу было написано обращение в областную прокуратуру, губернатору Новосибирской области, в Законодательное собрание и так далее — это письмо на бланке епархии я видел собственными глазами. И это не единственное нарушение, хотя известно, что РПЦ — строгая иерархическая структура.
— Вы считаете, что есть и другие моменты нарушения церковных норм?
— Например, в вопросе о молитвенном стоянии. Митрополит Тихон в своей проповеди призывал прихожан в определенный день выйти на центральную площадь города для молитвенного стояния, которое потом перейдет в митинг по поводу богохульства в спектакле «Тангейзер». Но давайте вспомним телевизионное интервью патриарха Кирилла Дмитрию Киселеву, где он проясняет, что молитвенное стояние может проходить только в соборах и на относящихся к ним территориях, и ни в коем случае не должно переходить в политические акции. Возможно, эти слова патриарха Кирилла не были известны митрополиту Тихону или он получил эксклюзивное благословение. Возвращаясь к последнему выступлению митрополита Тихона в Бердске, в котором он говорит о ремонте в новосибирском театре оперы и балета, необходимо помнить о том, что ремонт охраняемого государством памятника культуры выполнен с нарушениями федерального законодательства, а не о том, «царский» это театр или «пролетарский».
— Кстати, непонятно, что это за критерии, идеологические или эстетические?
— Сегодня ситуация с ремонтом оперного театра требует оценки в первую очередь с правовой точки зрения — нарушен облик здания, который находится под защитой государства как памятник культуры федерального значения. Никакие иные критерии не имеют значения. Поэтому мне так важно сейчас обратиться ко всем и подчеркнуть, что исторический облик здания должен сохраниться для публики и потомков без изменений. Тема защиты культурного наследия, кстати, на совете по культуре 25 декабря 2015 года звучала активно, и в частности, президент Владимир Путин отметил: «Сохранение исторической памяти — один из ключевых приоритетов. Особая роль здесь принадлежит материальному культурному наследию».
— Требования каких именно нормативных документов, по вашему мнению, нарушены в ходе ремонта театра?
— Существует закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ» № 73-ФЗ от 25 июня 2002 года. Кроме того, есть приказ Министерства культуры РФ № 987 от 03 июня 2014 года «Об утверждении предмета охраны объекта культурного наследия федерального значения «Здание новосибирского театра оперы и балета»… и его регистрации в едином государственном реестре объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации». Такой приказ оформляется в отношении каждого охраняемого памятника. Так вот, в приложении к этому документу подробно описано, какие именно элементы здания театра являются предметом охраны: объемно-планировочное решение, форма и габариты здания в плане (в целом), а также все, что касается фасадов (перечислено подробно) и оформления интерьеров (тоже подробно). В частности, изменениям не подлежат цветовое решение интерьеров и покрытие полов помещений зрительской группы, люстры и светильники, деревянные филенчатые двери, настенные зеркала в деревянных рамах, оформленные по периметру лепными тягами с валютными кронштейнами в нижней части, деревянные элементы интерьера (панели на втором этаже) и мебель зрительской группы. К интерьерам зрительской группы относятся входное фойе, гардероб первого этажа, кольцевое фойе второго этажа и зрительный зал, а также фойе третьего и четвертого этажей. Даже при беглом знакомстве с этим документом ставится понятно, что при последнем ремонте по этим пунктам допущены значительные нарушения.
— Если говорить о цветовом решении интерьеров, то в ходе экскурсии для прессы глава компании «РосИнтерьерРеконстукция» Никита Архипов говорил, что установить первоначальный цвет стен сегодня невозможно.
— По моим данным, это не соответствует действительности. Вот перед нами результаты исследований, проведенных в 2003 году специалистами томского института «Сибспецпроектреставрация»: план театра, карта зондажей и отбора проб первого этажа, а также зафиксированные результаты с конкретным указанием цветов. Именно тех, которые все мы привыкли видеть — далеко не терракот. Эти документы есть у Александра Кошелева (начальник Управления по государственной охране объектов культурного наследия Новосибирской области. — «КС»), в театре они тоже должны быть. Эти профессиональные исследования с конкретно определенными цветами стен были произведены до начала реконструкции в 2004 году организацией, которая вела авторский надзор за ходом реконструкции и соответствием работ требованиям закона. Кстати, именно этому институту сейчас поручено подобрать в Сибири объекты для внесения в список ЮНЕСКО, но для новосибирского театра оперы и балета это уже невозможно.
— Как вы оцениваете изменения, сделанные в зрительном зале: убран центральный проход, появился высокий партер, заменены кресла?
— В связи с этим возникает вопрос о пожарной безопасности. Сегодня пути эвакуации в театре перегружены новой мебелью, в зрительном зале, по имеющимся данным, возникли новые проблемы для выхода публики в экстренных случаях. Должен быть специальный расчет по эвакуации из зала при возникновении форс-мажорной ситуации, который принимается в период утверждения проекта реконструкции. До начала ремонта его не было, слишком быстро все произошло. Кроме того, нет никакой официальной информации о проведении необходимой акустической экспертизы.
— Почему, на ваш взгляд, новое руководство театра так часто говорит о недостатках реконструкции 2004–2005 годов?
— Высказывания Владимира Кехмана в духе «театр разрушили, а мы спасли», на мой взгляд, полная спекуляция. По моему мнению, постоянные обвинения и акцент на существующих и несуществующих недостатках нужны новому руководству для оправдания нового ремонта, сделанного с нарушением закона. Если говорить о реконструкции 2004–2005 годов, то она осуществлялась в полном соответствии с действующими нормами и правилами и была направлена в первую очередь на техническое перевооружение: верхняя и нижняя механизация сцены, световое и электронное оборудование, колосники и другое. Мы сделали абсолютно современный театр. Все изменения (появление в зрительном зале центральной кабины управления светом и звуком, акустический козырек, электрический подъемный механизм большой люстры) были обусловлены необходимостью полноценного функционирования театра, произведены с соблюдением всех норм и правил — только так могут быть внесены хоть малейшие изменения в предмете охраны. Так как глобальные реконструкции случаются редко, то упор на технологии был сделан правильно, а денег на реконструкцию тогда потратили 1 млрд 150 млн рублей — это копейки для такого объекта. Конечно, что-то не сделали, но делали это постепенно из года в год, по мере поступления средств. За эти годы отремонтировали левое крыло здания (фасады, окна, крыша), утеплили склад жестких декораций (пространство за большой сценой), привели в порядок и утеплили малый купол, отремонтировали подвалы, заменили хладомашины в системе кондиционирования и многое другое. Если говорить о большом куполе, то в нем заменены по периметру все несущие фермы, выполнены современные тепло- и водоизоляционные покрытия.
— Итак, давайте подведем итоги.
— По имеющимся данным, ремонт 2015 года был сделан без проведения конкурсной процедуры. Это возможно, если были привлечены средства частных инвесторов, но не отменяет необходимости экспертизы проекта и получение разрешения от Управления по охране памятников. Такое разрешение не было получено — летом было выписано предписание о приостановлении работ, которое руководство театра оставило без внимания, сейчас этот вопрос решается в судебном порядке.
— Как, на ваш взгляд, должна развиваться ситуация?
— Все очень просто. Охрана памятников должна настойчиво работать в рамках закона, это прямая обязанность государства, так как законодательство нарушено впрямую, бесцеремонно, на глазах у всех. До сих пор позиция Министерства культуры РФ, областного и городского руководства по этому поводу была неопределенной, но в этой ситуации власть, на мой взгляд, должна сказать единственное: «Это прямое нарушение закона, какими бы мотивами оно не определялось». И вопрос о том, что новый директор достал деньги, на мой взгляд, не должен туманить разум и отменять требования закона. Технология, которая была использована для разрешения истории с «Тангейзером», привела к последствиям, которые только усугубляют проблему, а нынешнее руководство театра, видимо, полагает, что наличие неких связей важнее законодательства по охране памятников и вопросов безопасности. Сохранение исторического облика Новосибирского театра оперы и балета, хранящего память о годах Великой Отечественной войны, не должно зависеть от вкусов отдельно взятого человека. Важно, чтобы государство в этой ситуации требовало выполнения своих же законов. В этой ситуации Министерство культуры РФ и местные власти должны, я считаю, проявить волю и выполнить требования закона, а театр вернуть к первоначальному облику за счет автора ремонта.
— На вручении премии «Звезда театрала» вы сказали горькие слова, назвав себя «директор-бомж». Какие настроения сейчас, какие планы?
— Оказалось, что негласный запрет на профессию реально существует — на уровне телефонного права. Возможно, я расскажу об этом подробнее, но не сейчас. Настроение рабочее, пишу книгу о театре.
— Книга еще не написана, но в историю театра вы уже точно попали.
— Сейчас много пишут, подводя итоги: персона года, герои года. Мне иногда кажется, что не обо мне речь. Читаю фразу «скандальное увольнение» будто не о себе, а просто как текст. Осталось еще немало вопросов о жизни театра, но об этом в другой раз.
WPBuild.Ru