«Гражданская платформа» ─ одна из немногих непарламентских партий, всерьез претендующих на прохождение в Законодательное собрание Новосибирской области и городской совет на сентябрьских выборах. Так получилось, что именно межрегиональная конференция, прошедшая в феврале в Новосибирске, запустила открытую дискуссию по вопросам отношения к внешнеполитическому курсу страны, после которой партию покинули ее основатель Михаил Прохоров и его сторонники. «КС» встретился с руководителем «Гражданской платформы» РИФАТОМ ШАЙХУТДИНОВЫМ, посетившим на прошлой неделе Новосибирск, и узнал, как идет переформатирование партии, что такое «национальный либерализм» и чего не хватает российской экономике, чтобы выйти из кризиса.
─ Рифат Габдулхакович, со времени вашего последнего визита в Новосибирск в феврале многое изменилось. По сути, «Гражданская платформа» начала отстраиваться как партия заново после ухода команды Михаила Прохорова. Что удалось сделать за это время? Успеет ли партия окончательно переформатироваться к сентябрю, когда пройдут региональные выборы и начнется подготовка к выборам в Государственную думу?
─ Наша партия находится в стадии активного развития. Неправильно думать, что мы строим ее с нуля. Вместе с Прохоровым партию покинули только беспартийные представители Гражданского комитета: артисты и музыканты. Все основные активные региональные отделения остались. На съезде партии, в апреле этого года, мы избрали новый Политический комитет – теперь в нем 11 человек, включая двух бизнес-омбудсменов из Москвы и Мурманска. Также на съезде в партию было принято более 100 новых членов. Кроме того, было принято решение к имеющимся 58 региональным отделениям дополнительно открыть еще 10 новых. Качественный состав партии также изменился в пользу экспертов, профессионалов, практиков. Поэтому «Гражданская платформа» полностью готова к выборам в текущем электоральном сезоне. Ну, а к думским тем более.
─ То есть вы не планируете больше привлекать к работе в Гражданском комитете медийных личностей? Эксперимент был признан неудачным?
─ Предыдущий опыт нам практически ничего не дал. Артисты приходили в партию, чтобы в основном рекламировать себя, и относились к «Гражданской платформе», как к пиар-проекту. Но партия должна позиционировать себя по всем актуальным вопросам внутренней и внешней политики. Иначе это просто клуб по интересам. Получилась странная история: 98% наших региональных отделений поддерживают ситуацию по Крыму и внешнеполитический курс президента, а те, кто состоял в ее Гражданском комитете, оставаясь беспартийными, проводят за рубежом концерты под странными лозунгами. Это явно расходилось с политической позицией большинства членов. В марте мы были вынуждены всерьез эту ситуацию обсуждать. Кто бы что ни говорил, пиар отдельно взятого музыканта противоречил интересам партии.
Это первый момент. Второй момент заключается в том, что использование медийных лиц в региональных кампаниях не дало ожидаемого эффекта. Ставка на их узнаваемость не сработала. К примеру, вся Брянская область была завешена плакатами с изображениями Пугачевой, Макаревича, Ярмольника. Результат нулевой. Да, они привлекают внимание, но голосуют люди исходя из доверия кандидату. Андрея Вадимовича знают многие, на его песнях выросло не одно поколение, но доверить ему право управлять городом, представлять интересы жителей в горсовете готовы немногие. Особенно, после ряда его заявлений. Опыт не был положительным, поэтому мы решили поменять эту конструкцию.
─ Тем не менее, вы решили сохранить формат Гражданского комитета, на каких принципах сейчас проходит его формирование?
─ Мы избрали совершенно другую модель. На наш взгляд, к работе с партией стоит привлекать специалистов, известных экспертов, людей, имеющих опыт практической реализации близких нам идей. Новый Гражданский комитет мы готовы будем представить в сентябре-октябре. Сегодня для многих уважаемых экспертов сложно сразу же согласиться войти в комитет партии, в которой, якобы, произошел раскол. Мешает информационный фон. Мы не торопимся и ведем диалог с профессионалами всвоих областях. Проводим открытые семинары и обсуждения актуальной повестки дня. В процессе такого совместного обсуждения вырабатываются конкретные предложения. Люди осознают, что речь идет не о пиаре, а о вполне реальных вещах, и выражают готовность внести свой вклад в решение определенных вопросов. Уже скоро мы выйдем на критическую массу, когда эксперты с мировым именем по-другому начнут смотреть на партию, и войдут в наш Гражданский комитет.
Кроме того, сейчас мы более активно работаем с региональными отделениями. К примеру, в состав федерального Политического комитета «Гражданской платформы» вошли Александр Манцуров, являющийся секретарем Новосибирской организации, и Владимир Матиенко, возглавляющий нашу фракцию в Законодательном собрании Иркутской области.
─ Дискуссия, после которой партию покинул Михаил Прохоров и его сторонники, была довольно эмоциональной. Сегодня «Гражданская платформа» или вы лично в каком-либо формате поддерживаете отношения с Михаилом Прохоровым?
─ Мы, безусловно, признательны ему за основание партии. У истоков ее создания стояла группа из 5-6 человек, включая меня, Александра Любимова, Евгений Ройзмана. Михаил Прохоров, наверное, был самым ярким из этого первоначального ядра. Но он в определенный момент оказался в непростой ситуации, когда, будучи «несвободным», пытался строить партию свободных людей. У него есть активы как в России, так и на Западе. Любое политическое высказывание в обострившейся внешнеполитической ситуации могло навредить его бизнесу. Но если ты занимаешься политикой, ты не можешь отмалчиваться по принципиальным вопросам. В итоге он принял решение, что остается в бизнесе. И то, что его выход был обставлен так эмоционально, тоже можно понять.
Мы поддерживаем добрые отношения, в мае я поздравил его с 50-летием. Полным разрывом я бы наши отношения не назвал. Но его политическая карьера, скорее всего, завершилась.
─ Модель политический партий в России традиционно построена на личности руководителя. Была информация о том, что в руководство «Гражданской платформы» может войти Борис Титов. Вы могли бы оценить перспективы прихода в партию известных политиков и бизнесменов?
─ Борис Титов, безусловно, человек, поддерживающий бизнес, и мы готовы видеть его в своих рядах. Но он уже был в партии «Правое дело». Сейчас, думаю, он выбрал другой путь – путь государственной службы. А те, кто идет в политическую деятельность – это люди другого рода.
Мы, безусловно, открыты для переговоров. И такой диалог сейчас ведется, но фамилии я бы пока не хотел называть. Уже в сентябре-октябре вы их увидите. Я исхожу из того, что политическое объединение, претендующее на новое слово в политике, должно делать ставку на новых людей. Нам нужно выводить на политическую арену новые фигуры. Перетряхивать ряды тех, кто раньше уже состоял в какой-либо партии, мне кажется, достаточно бесперспективно.
В обществе есть запрос не только на новые лица, но и на партию, готовую отстаивать интересы самодеятельного населения, людей, которые сами себя обеспечивают, которые хотят достойных условий для ведения бизнеса и работы. На сегодняшний день наш избиратель никак не представлен в Государственной думе. Все партии в ней «левые». Та же «Единая Россия» в какой-то момент будет вынуждена признаться, что она партия социалистов. Что она является правопреемницей КПСС, выступающей за соцгарантии, за бюджетников, но на деньги монополий, госкорпораций и олигархов. К примеру, я в Новосибирске встречался с местными перевозчиками. Они сами оценивают свою численность в 200 тыс. человек. Ни в Законодательном собрании, ни в горсовете их никто не представляет. Никто не знает, какие проблемы у них существуют и как их решать. И людей со схожими проблемами в России примерно 25%.
─ Партия это не только некие узнаваемые лица, это еще и программа. На межрегиональном форуме в Новосибирске в феврале речь шла об идеологии «патриотического» или «национального» либерализма. Как вы его понимаете? Получилось ли к настоящему момент расставить основные акценты в партийной программе, с которой вы пойдете на федеральные выборы?
─ Я бы выделил три основных момента, вокруг которых строится наша программа. Во-первых, в программных установках нам будет необходимо размежеваться с так называемыми неолибералами. Это не означает, что мы будем огульно ругать тех, кто проводил в России рыночные реформы. Речь идет о недостатках модели, которую они пытались привить. Мы отказались кормить союзные республики, получив напряжение в Грузии и на Украине. Мы не уделяли должного внимания финансированию ВПК, якобы, ведущему к гонке вооружений. «Реформаторы» считали, что нефтяных денег нам хватит, чтобы жить безбедно. Сейчас призывать слезть с нефтяной иглы, призывать к реиндустриализации бессмысленно, потому что в правительстве находятся люди, которые являются бенефициарами такой модели.
Пора понять, что ставка на финансовый капитализм не работает. Мировой кризис, который мы сегодня испытываем – это кризис именно финансового капитализма. Основным препятствием для развития российской экономики являются те самые финансовые институты, которые мы сами же и создали – банки, спекулятивные инструменты. Россия должна вернуться к промышленному капитализму.
Во-вторых, мы – сторонники национальной буржуазии. Неолибералы нас долго уверяли, что деньги не имеют границ. Мы готовы аргументировано доказывать, что капитал имеет национальную привязанность, и страны развиваются за счет национальной буржуазии. Поэтому там, где родина капитала, там сосредоточена и сверхприбыль. Если мы используем западный капитал, то основная прибыль туда и уходит.
В-третьих, у нас есть четкое понимание, как можно осуществить необходимые изменения. Проблема в том, что у нас сегодня нет драйвера экономики, то есть денег. И мы должны в разы увеличить денежную массу, находящуюся в обращении. Что сделало нынешнее правительство? Оно ужало расходы на 10% и докапитализировало банки. Банкам дали деньги, они в свою очередь закрыли свои невозвратные кредиты. То есть деньги остановились. Или запустили их в спекулятивные инструменты, разместив в валюте. До реального производителя средства не дошли. Поэтому нужно развивать национальный кредит, с чего в свое время начинали США, финансируя крупные проекты не через банки, а напрямую. Соответственно, нужно включать печатный станок, разгонять денежный агрегат М2. Сегодня отношение денежной массы к ВВП у нас находится на уровне 32-33%, а нужно примерно 150%. В США этот показатель составляет 150-170%, в Китае – 300%. Нас неолибералы пугают гиперинфляцией. Она будет только в том случае, если пользоваться старыми финансовыми институтами. Наши банки и есть основной источник инфляции. Да, и банками из 800 имеющихся на сегодняшний момент можно назвать от силы пять. Все остальные – конторы по обналичиванию или инвестиционные компании, играющие на активах с высокими рисками. Нужно ввести валютное регулирование, выкупать выручку экспортеров, импортерам продавать валюту по фиксированному курсу. Вот три наших базовых отличия, которые мы готовы детализировать и обсуждать.
─ Традиционно водораздел между либерализмом и всеми остальными течениями мысли проходит по отношению к роли государства в экономике. Вы отводите государству исключительную роль в регулировании экономических процессов. Как эти вещи согласуются?
─ Я бы назвал нас либералами классическими, имеющими корни в идеях Бердяева и Струве. Еще Дмитрий Иванович Менделеев, который был не только гениальным химиком, но и мыслителем, считал, что сильное государство и национальный капитал – это основа всякой экономики.
Неолиберализм придуман, чтобы навязать его развивающимся странам без сильной экономики и беспрепятственно проникать на их рынки. Идея простая: вам говорят, откройте рынки, рынок все сам сделает, деньги пойдут туда, где есть доходы. Но если у вас нет преференций для собственного капитала, то приходят транснациональные компании, которые разбирают ваши рынки на части. Мы попались на эту удочку. Попробуйте купить какую-нибудь стратегическую компанию в Европе. Никто этого сделать не позволит, потому что сильное государство защищает национальный капитал.
Ведущую роль государства в экономике у нас определяет, в том числе, наше социалистическое наследие. Задача – создать современную промышленность. Как это сделать, если ни одна частная компания проекты в сфере машиностроения или, например, фармацевтики не потянет? Только у государства есть длинные деньги. Именно так либерализм понимал Струве. Мы должны вернуться к этим идеям.
─ Если вы претендуете на роль новой «правой» партии, вам придется обсуждать, в том числе, непопулярные либеральные меры, вызывающие отторжение у широкой общественности, например, повышение пенсионного возраста.
─ По сути, драйвером любого развития всегда является меньшинство. Мы на эту роль готовы претендовать. Мы согласны, что придется обсуждать и повышение пенсионного возраста, и жесткую демонополизацию, и отказ от клановых конструкций. Придется до конца разбираться с олигархией.
Наш монополизм зачастую хуже коррупции. Мы должны разрушить систему клановости, при которой, к примеру, новому бизнесу невозможно войти ни в один регион, потому что там все уже поделили. А разрушить ее можно только, раскрутив экономику, чтобы всем хватало. Иначе у нас восстановится феодальный режим, когда все начнут выживать за счет принадлежности к кланам и приватизации госфункций.
─ Вернемся к целям вашей поездки в Новосибирск. Как вы оцениваете позиции региональных отделений «Гражданской платформы» в Сибири, в частности, в Новосибирской области?
─ В Сибири у нас сильные отделения. В Иркутске и Красноярске мы представлены в законодательном собрании и горсовете. У новосибирских кандидатов от партии есть все шансы этот успех повторить. Завершился определенный этап переформатирования отделения после того, как Анна Терешкова определилась со своими предпочтениями, выбрав исполнительную власть. Отделение возглавил известный в Новосибирске политик и бизнесмен Александр Манцуров. Илья Ларин, который идет в списке в законодательное собрание, — также очень сильный кандидат.
─ Пока были названы всего две фамилии из первой тройки, кто будет третьим?
─ Сейчас у нас есть три кандидатуры на это место. Все они представляют крупный строительный бизнес в регионе. В скором времени региональное отделение определится, кто из них войдет в тройку. Мне нравятся все три кандидата.
─ Как в партии осуществляется финансирование региональных кампаний?
─ Все построено на принципе софинансирования, когда базовая часть идет от самих кандидатов. Федеральное руководство помогает своими ресурсами, оказывает информационную поддержку. Если сами региональные кандидаты не вкладываются в себя – значит, у них нет мотивации провести успешную кампанию.
─ Депутаты от «Гражданской платформы» представлены в органах законодательной власти Красноярска. Какие инициативы в защиту бизнеса удалось провести?
─ В Красноярске получилась показательная история, которая может повториться и в Новосибирске. Там Анатолий Быков провел своих кандидатов, существенно подвинув «Единую Россию». Поэтому значимость одного мандата повысилась. Мы получили пять мест в городском совете. У нас есть свой вице-спикер, наш кандидат шел в сенаторской тройке на губернаторских выборах.
В результате удалось добиться массы послаблений по строительному рынку. В части ритейла принят целый свод правил, предоставляющих преференции местным производителям. Решили вопрос с ферросплавным заводом.
Что касается Новосибирска, то здесь мы собираемся запустить акцию по введению моратория на рост тарифов. Наше предложение – заморозить рост тарифов в период кризиса.
WPBuild.Ru